Алевтина стала вспоминать, почём камбала. Впрочем, нечего и считать копейки. К тому же то, что идёт в жарку, на счёты не положишь. Яйцо тоже мелочь. Ну, сменила она шесть упаковок диеты на столовое. Пальцы автоматически щелкнули костяшками. Два рубля сорок копеек. Да, навар жидковат.
Другое дело вино. Алевтина достала растрепанную тетрадку, сплошь испещрённую одной ей только ведомыми цифрами и значками, зашевелила губами:
Восемь бутылок по пятерке, две по семь рублей. Итого пятьдесят четыре. Минус государственные Ещё партия, ещё..
В плюсе всего семьдесят три рубля. «Ладно, не всё коту масленица», подумала она. Сан-Саныч, директор базы, на одну зарплату живёт. Такие ежедневные доходы ему и не снятся. Ему только и остается подозревать её в махинациях. Ну и что? Попробуй подлови! Пытались копать и раньше, да ничего не вышло. Скольких директоров она пересидела?! Каждый из них заглатывал наживку, и, в конце концов, его подсекали. Как глупого пескаря.
Алевтина хотела пожалеть Сан-Саныча, но чувство это было ей незнакомо. Легче, наверное, выжать слезу из гранитного монумента.
Директор воюет с ветряными мельницами. С первого дня борется с пьянкой на базе, и всё без толку. Как пили, так и пьют. Путёвые люди сюда не рвутся. Путёвые ищут работу полегче да поспокойней.
Сан-Саныч сражается в одиночку. Все остальные только делают вид, что находятся на той же стороне баррикад. На собраниях, когда разбирают провинившегося, Алевтина не жалеет красноречия, требует самых строгих мер наказания. А на следующее утро сама же продает ему бутылку. И никто её не закладывает, никто на неё не обижается: люди подобрались понимающие.
Честно говоря, понимать много не надо. Что такое абстрактная мораль по сравнению с реальным рублём? Да ничего, ноль, пустое место. Плевала она на эту мораль с десятого этажа. Зато у неё дом полная чаша. Захотел муж «Жигули» пожалуйста! Дочке на свадьбу кольцо с бриллиантом подарила рада без памяти. А сколько простыней, наволочек!
Алевтина убрала счёты, сунула заветную тетрадку в нижний ящик стола, закрыла её ворохом накладных. Хоть в иероглифах её никто и не разберется, всё равно так спокойнее. Бережёного Бог бережёт.
Теперь наведём порядок в финансах, решила она. Всю неделю торговала вином, надо рассортировать деньги: кому, куда и сколько. И узнать остаток свой, кровный
Алевтина вытащила из загашника бумажный пакет. Оглянулась. Анна-Ванна всё еще возилась у плитки. Не увидит. Алевтина вообще не доверяет никому, а женщинам тем более.
Деньги были в основном в мелких купюрах крупных у алкашей не водится. У грузчиков своя клиентура шваль всякая подзаборная. Но и ей брезговать не след. Она-то как раз и не сдаст. Алевтина со своих берет по пятерке за бутылку, а грузчики накидывают сверху еще два рубля. Все довольны, все смеются.
Среди неписаных законов базы был такой: незнакомых, непроверенных клиентов отваживать. Но этим золотым правилом иногда пренебрегали. Нарушители негласной конвенции тут же лишались кредита. Но пока всё сходило с рук
Алевтина с профессиональной ловкостью карточного шулера перетасовала денежную колоду, разбросала ее на несколько кучек. Четыре завернула отдельно. Они предназначались директору торга, ментам и бандитам, которые крышуют базу. Стопку поменьше сунула в кошелек, а потолще в ней было четыре сотни тоже завернула в плотную бумагу. Подумала и добавила в пакет ещё двадцатку. Неприкосновенный запас должен всё время пополняться.
В это время в дверях появилась кладовщица кондитерского склада Фаина. Лицо её было обеспокоенным.
Ты знаешь, с ходу выпалила она, обэхээсники базу райпо шерстят. К нам не заявятся?
Алевтина не волновалась. Почти всех сыщиков она знала как облупленных подкармливались на базе, как и представители местной номенклатуры.
А чего переживать-то? Не первый год замужем.
В том-то и дело, что залётные они, не наши, сказала Фаина.
Это в корне меняло дело. Когда Фаина ушла, Алевтина рассовала четыре пакета с деньгами между коробок с яблочным соком. Мало ли что. Крупных сумм на базе держать не положено. Тем более, что происхождение этих сумм объяснить трудно. Сразу ведь прицепятся.
4
На подъездные пути ставили вагон с краснухой.
Бугор! позвал Ваську Шепелева проводник. Иди распорядись, куда чего.