Предположите, что Тор создал робота еще более совершенного, чем он сам, и… и…
— Эта штука, — сказал Ван Дамм, указывая на дыру в стене, — может быть чем угодно, но только не роботом. Это машина. И машина мыслящая. Но она обладает силой, огромной силой. Наше дело — выяснить, как применить эту силу. — Он помолчал.
— Может, спросить Тора?
Харнаан покачал головой.
— Не выйдет. Его мозг сгорел. Я это проверил.
— А роботы не оставляют записей. Но ведь можем же мы как-то выяснить назначение этого прибора.
— Прожигать отверстия в стали, — заметил Харнаан.
— Попробуем сообразить, — сказал Ван Дамм, посмотрев на свой ручной хронометр. — Мы должны поставить себя на место робота и понять, что ему могло прийти в голову.
Харнаан взглянул на инженера аварийной службы и поспешно вышел в соседнюю комнату. Там не было никаких признаков машины. Но дыра в потолке объясняла все, что здесь произошло.
Они поднялись по лестнице и на экране телевизора, стоявшего в холле, увидели, что прибор висит неподвижно в одном из цехов. Он оставался в том же положении, когда Ван Дамм и Харнаан вошли в цех. Пятьдесят металлических станков были выстроены в ряд; рабочие с удивлением смотрели на плавающий в воздухе предмет.
Подошел мастер.
— Что это такое? — спросил он. — Новая выдумка Лаксингэма? Может быть, бомба?
— Как она действует?
— Никак. Только станки не работают.
Ван Дамм взял длинный шест с металлическим наконечником и приблизился к загадочной машине. Она медленно поплыла прочь. Загнав ее в угол, он ткнул в нее шестом — никакого результата. Тон гудения не изменился.
— Теперь попробуйте включить станки, — предложил Харнаан.
Они по-прежнему не работали. Но прибор, будто почуяв, что может завоевать новые миры, скользнул к двери, прожег себе путь сквозь нее и исчез.
Теперь он вырвался из большого здания. С балкона, выступавшего над высокой, как утес, стеной, Харнаан и Ван Дамм могли, глядя вверх, видеть, как прибор плавно поднимается к небу. Он исчез где-то в вышине; и на голову им полетели осколки флексигласа. Они едва успели спрятаться.
— Он где-то натворит бед, и чует мое сердце, что в кабинете Туилла.
Все было ясно. Джозеф Туилл был одним из совладельцев Компании, богоподобным существом, пребывавшим в разреженной атмосфере, в самых высоких башнях.
Встревоженная охрана впустила их в служебные апартаменты Туилла. Как и предполагал Харнаан, случилось самое худшее. Загадочно гудящий прибор опустился на стол к магнату. Сам Туилл, оцепенев от ужаса, скорчился в своем кресле и тупо уставился на машину. Он то вздрагивал и бледнел как полотно, то снова приходил в себя с интервалами примерно в три минуты.
Ван Дамм выхватил пистолет.
— Дайте мне ацетиленовый резак! — крикнул он и решительно направился к прибору, который поплыл к Туиллу. Инженер аварийной службы, быстро повернувшись, выстрелил. Он промахнулся. Прибор поднялся вверх, помедлил, а потом пошел вниз сквозь письменный стол со всеми его ящиками, сквозь ковер и пол — и исчез. Гудение постепенно утихло.
Туилл вытер лицо.
— Что это такое? — сказал он. — Я думал…
Ван Дамм посмотрел на Харнаана. Тот перевел дух и сообщил шефу все, что они знали.
— Теперь мы уничтожим его, — закончил он. — Ацетиленовый резак быстро его расплавит — ведь это не дюралой.
Туилл снова напустил на себя важный вид.
— Стойте, — приказал он, когда Харнаан уже повернулся к двери. — Не уничтожайте его без надобности. Может, это все равно что взорвать алмазные россыпи. Эта штука, должно быть, стоящая, даже если это оружие.
— Она вам не причинила вреда? — спросил Ван Дамм.
— Собственно говоря, нет. Сердце у меня то сжималось и замирало, то опять начинало биться правильно.
— На меня она так не действовала, — заметил Харнаан.