А что с телом делать?
Ты можешь дальше Натан изобразил пантомиму руками, но Зак понял. Он подошел к Хелене и провел рукой над ней. Голова была на месте. Он притянул к себе пояс из халата и через полминуты Хелена висела на люстре повешенная.
Насколько я читал в книгах, теперь принято вызывать полицию. Скажете дочка-подросток сбежала, а у нее маниакально-депрессивный психоз был. Ну и я пошел потом приду сказал Зак и быстренько смылся в свою комнату.
Когда приехала полиция, комната была пустая. Как будто там его никогда и не было.
Зак быстро покидал все в сумку, пролез в зеркало, потом втянул сумку за собой. Отец ждал его.
Ты рано.
Знаю, но кое-чего произошло, так что я решил пораньше слинять и мне с тобой поговорить надо. Очень.
Если надо садись.
Во-первых, у тебя есть Молот Ведьм в подлиннике?
Зачем тебе?
Натану в подарок, другим тоже надо, библиотека все равно сгорит, и лаборатория, а прибрать оттуда можно многое, наверное. Другим потом подберу. Мне нужно такое же кресло и непроницаемая защита.
Ты что, охренел? В моем доме?
Ага. А потом ты мне покажешь мое вероятное будущее, а я тебе покажу твое.
Это что, шутка? Если да, то не смешная.
Это не шутка, это просто начало.
Начало чего?
Наверное, плана по истреблению тебя. Дьявол хотел послать сына подальше или сказать что-то типа совсем рехнулся, мальчишка, но решил, что один раз всё-таки стоит посмотреть.
Они поставили кресла около камина. Отец закрыл их завесой невидимости и не слышимости и, как говорили злые языки, в этот момент они вообще переносились в неизведанную вселенную. Отец взял в руки руки сына и стал думать про его будущее.
Зак вырос, обзавелся семьей и то, что он решил воспользоваться его старшей дочкой, очень взбесило его, он примкнул к заговорщикам. На празднестве отбора невест Зак порезал себе руку кинжалом и кинул отцу в горло, через несколько секунд все переменилось. Зак лежал на полу с кинжалом в горле и смотрел на себя самого. Дьявол потянулся такого молодого тела у меня давно не было. И повернулся к поверженному Заку.
В книге не было приписано, что дьявол занимает тело, поднявшего на него руку.
Заметив остекленевшие глаза старого сына, он сказал похороните его, нормально, сын всё-таки, и пошел к себе в подвал с намерением дописать слова.
Теперь Зак взял в свои руки руки отца. Отец в его теле приходит в библиотеку, дописывает про обмен телами, потягивается, хочет сотворить простенькое заклинание, его пронзает боль. Он хочет убрать ее, но боль становится сильнее. Он хочет позвать слуг, но падает на колени от скрутившей его боли. Он хочет провести самодиагностику и из него лезут иглы, он плюется иглами, в животе комок из игл. Дьявол корчится в судорогах боли и не понимает, что произошло. Отец вырвал руки. И вытер выступивший холодный пот. Наступила тишина. Наконец дьявол произнес
Я тебе должен.
Ничего ты мне не должен, узнай кто это сделал. Мои валят на тысячников, но мне кажется, корни от тебя растут. Просчитать такую хрень не каждый может и то, я должен был нормально вырасти, а иглы активизировались бы только после того, как ты занял мое тело. Так что я только ходячая бомба.
Никому не рассказывай, что с тобой было.
Понятно. Может, пойдем поедим?
Мне что-то не очень.
Ну будешь смотреть, они сыроеды, представляешь? Ненормальные совсем. А потом я хоть по замку прогуляюсь, я тут почти не был, лично, так сказать. Отец дал ему кинжал на всякий случай. Твоя комната открывается от прикосновения твоей руки. В другие не лезь, через дверь, по крайней мере. Отец улыбнулся. План на руке выступит.
Я такое в кино видел.
Что такое кино?
Тебе понравится. Только как сюда подключать я не знаю. Но спрошу. И еще переодеться бы. И Урсула здесь?
А где ж ей быть. Вот с ней и пообедаешь, а мне пока подумать надо, то, что ты мне показал такого еще не случалось.
Все когда-нибудь случается впервые. Будет время, я тебе потом покажу, что такое кино. Он подошел к зеркалу и сказал Урсула, сразу появилась ее спальня.
Удобно промурчал Зак шагая в зеркало и выкидывая из кровати проснувшегося ухажера. Меня вроде неделю не было, а ты уже по другим бегаешь сказал он девушке. -Иди, мойся и чтоб белье поменяли сказал он и стал раздеваться.