О чем вы? Мама переводила взгляд с меня на смотрителя и обратно.
Что ж, пусть он сам объяснит.
Мистер Бистон присел на скамейку.
Я делал это ради твоего блага. Твоего и твоей дочери, сказал он, держась рукой за голову. Его всклокоченные волосы слиплись от крови, пота и морской воды.
Что именно вы делали ради моего блага? жестко спросила мама.
Два мира пробормотал он глухо, почти уронив голову на колени. Им не сойтись вместе. Ничего не выйдет, добавил смотритель шепотом, склоняясь все ниже. Ты не одна, кто растет без отца, Эмили. Мой тоже испарился аккурат в день моего рождения. Как и все они, рыбаки Это же так здорово завести необычную подружку, верно? Соблазнить прекрасную сирену. Будет что рассказать приятелям.
По его щеке сползла слеза и упала на палубу. Он порывисто утерся.
Но совсем другое дело, когда у твоего собственного ребенка вдруг отрастает хвост. Кому это нужно, да?
Что вы такое болтаете? напряженным голосом спросила мама, продолжая обнимать мачту.
Море вздымалось и опускалось, катя пенные валы, парус беспомощно хлопал на ветру.
Люди и морской народ не могут жить вместе. Ничего путного из этого не выходит, одна боль. Мистер Бистон наконец поднял лицо. Вот от чего я пытался вас уберечь. От того, что испытал сам.
Очередная волна с силой ударила в борт. Холодный ветер щипал мне щеки.
Говорила же тебе, что никакой он не друг, прошипела я, сжимая румпель.
Дружба? презрительно рявкнул мистер Бистон. Преданность царю вот то единственное, что имеет значение. Верность Нептуну и делу защиты своего народа. Вот ради чего я живу. Смотритель прижал кулак к груди, но, взглянув на маму, разжал ладонь. Что вам сказать Он сник. То есть, понимаете, я никогда не хотел Его голос утих, подбородок вновь упал на грудь.
Мама выглядела так, будто это ее ударило по голове. Лицо стало белым, как парус, а тело напряглось, как струна.
А ведь я часто задавалась вопросом, откуда ни с того ни с сего взялся новый смотритель, проговорила она. И никто не знал, куда подевался старина Бернард. Просто в один прекрасный день на маяке объявились вы. И еще кое-что. Я особо об этом не раздумывала, но вы никогда не звали меня в гости. Ни разу за двенадцать лет. А вот Бернард частенько приглашал меня на маяк, и мы любовались сверху окрестностями в бинокли и телескопы. Тогда как вы, якобы мой друг, захлопывали дверь у меня перед носом. Подумать только, а я еще вас жалела!
Море разгулялось, лодка подпрыгивала вверх-вниз, мама положила ладонь на мою руку, и мы вместе попытались держать румпель.
Он видел тебя лишь однажды, прозвучал в темноте мамин голос, на Радужных камнях. Держал на руках у самой кромки воды. Я не позволила ему взять тебя в глубину. Зря, наверное Она умолкла, взглянув на меня, ветер трепал ее волосы. А я потеряла двенадцать лет.
Я закусила губу, чувствуя привкус соленой воды.
Они оказались скрыты от моего собственного сознания, как и все остальное. Она выпрямилась и медленно приблизилась к мистеру Бистону. Вы украли у меня мою жизнь, гневно бросила она. Вы вор! Грязный, отвратительный, коварный вор!
Эй, погодите! завопил смотритель. Я был еще добр к вам. Я за вами присматривал. Вы даже представить не можете, что они хотели с вами сделать!
Все равно вы не имели права. Мама взмахнула рукой, из глаз ее полились слезы. Он был моим мужем. А вы кем себя вообразили?
А как вы думаете? Я именно тот, за кого себя выдаю. Я Чарльз Он осекся, покосился на маму, потом вздохнул и вдруг, выпятив подбородок, гордо взглянул на горизонт ясным взором. Я Чарльз Ластоправ Бистон, советник Нептуна. И я двенадцать лет достойно и преданно исполнял свой долг.
Как же вы смели все эти годы притворяться моим другом? спросила мама.
Постойте! Я был то есть я и сейчас ваш друг. Ведь мне небезразлична ваша судьба. Все делалось ради вашего блага. Необходимо было положить конец этим нездоровым отношениям. Неэтичным, неестественным, опасным, в конце концов. Неужели вы не понимаете?
Мама помолчала, а потом фурией налетела на смотрителя, замолотив кулаками по его груди:
Я вижу лишь тварь! Презренного червя! вопила она.
Мистер Бистон попятился. Она кинулась к нему, зацепилась за валявшийся на палубе спасательный круг и чуть не свалилась, но в последний момент схватилась за канат, привязанный к мачте. Раздался звук разрываемой парусины, и канат, которым гик крепился к парусу, остался в руках мамы. Мы трое с ужасом увидели, как уплывает прочь деревянный шест. Парус забился на ветру, еще более бесполезный, чем прежде.