Я считаю, что надо вернуться на «Странник», сказала Шона.
На «Странник»? Ни за какие коврижки!
Подумай только, Эмили! Твоей матери приснилось то, что мисс Водокрут рассказывала нам на уроке. Что если твои родители спускались на корабль вместе?
Наверное, Шона права. В любом случае лучшей идеи у меня не было.
Ладно, подумаю, согласилась я. Дай мне несколько дней.
Значит, в среду?
Хорошо. Ой, слушай, мне надо возвращаться. Я направилась к спиральному коридору.
Ты одна справишься?
Конечно, попыталась я улыбнуться.
Справлюсь ли я с тем, что на меня свалилось? Об этом оставалось только гадать.
Я плыла по спокойной воде, а мои мысли теснились, глубокие и неизъяснимые, как море.
Глава 7
Ты ешь или играешь? спросила мама, глянув поверх очков, как я рассеянно вожу ложкой в миске с шоколадными хлопьями.
Молоко делалось коричневым, хлопья светлели, превращаясь в месиво.
А? Что? Извини, мам. Я быстро сунула в рот полную ложку и вновь задумалась.
Мама просматривала утренний номер «Обозревателя». Время от времени она неодобрительно хмыкала, хмурилась и поправляла очки на переносице.
Как же мне выяснить правду? Ведь это не тот случай, когда можно мимоходом спросить, дожевывая воскресный завтрак: «Кстати, мам, я правильно понимаю, что ты родила меня от тритона, который затем бесследно исчез? И как насчет того, чтобы рассказать об этом собственной дочери? Никогда не думала?».
Я резко дернула ложкой, и молоко выплеснулось на стол. Поаккуратней, солнышко. Мама смахнула с газеты бежевые капли и посмотрела на меня. Что с тобой, Эмили? Ты сегодня сама не своя.
Ничего. Я встала и вылила остатки завтрака в раковину.
Эмили!
Ничего не отвечая, я села обратно за стол и принялась накручивать волосы на палец.
Мама сняла очки. Значит, дело приняло серьезный оборот. Она сложила руки на груди. Ага, все, оказывается, еще серьезней.
Я жду, произнесла она, сжимая губы и щуря глаза. Эмили, кому говорю
Почему ты никогда не рассказываешь мне об отце?
Что? Мама подпрыгнула точно ужаленная.
Ты никогда не рассказывала об отце, повторила я чуть тише. Я ничего о нем не знаю. Как будто его никогда не существовало.
Мама вновь нацепила очки. Сняла и опять надела. Протянув руку, зажгла газ под чайником.
Я не знаю, что рассказывать, пробормотала она, уставясь на огонь.
Для начала можешь рассказать хоть что-нибудь.
Я бы хотела, детка, очень хотела бы.
Так в чем проблема?
Не знаю. Ее глаза наполнились слезами, и она вытерла их рукавом кофты. Просто не могу, не могу.
Смотреть, как она плачет, было выше моих сил.
Ладно, мам, проехали. Прости меня. Вскочив, я обняла ее сзади за плечи. Все это ерунда.
Нет, не ерунда. Мама вытерла нос салфеткой. Я хочу тебе рассказать, но не могу, никак не могу
Мам, да все нормально, правда. Ты не обязана ничего мне объяснять.
Но я же хочу! Она всхлипнула. Только ничегошеньки не помню!
Не помнишь? уставилась я на нее. Не помнишь человека, за которого вышла замуж?
Ну, да то есть нет. Мама посмотрела на меня покрасневшими глазами. Иногда в памяти что-то всплывает, а затем пропадает.
Пропадает?
Да, как пропал и он сам, тихо прошептала она, уронив голову на руки и задрожав. Я не помню собственного мужа, твоего отца. Боже, я ужасная мать!
Мам, ну не начинай, вздохнула я. Ты прекрасная мать, самая лучшая.
Честно? Она нервно разгладила юбку на коленях.
Я натянуто улыбнулась. Мама подняла на меня глаза и провела пальцем по моей щеке.
Наверное, кое-что я сделала правильно, раз у меня есть ты, верно? слабым голосом сказала она.
Послушай, мам, давай просто обо всем забудем. Идет?
Ты заслуживаешь лучшего, чем
Ну мам! Все у нас хорошо, твердо сказала я. Кстати, а как насчет карманных денег?
Ах ты, гном! Она легонько ущипнула меня за нос. Подай-ка мне мой кошелек.
Получив две фунтовых монетки, я вышла из дома.
***Дойдя до зала игровых автоматов, я замедлила шаг. Несправедливо. То есть ужасно несправедливо. Теперь я не могу даже зайти поиграть в пинбол. Чего доброго, появится Мэнди и примется доставать меня в такой момент.
Купив на конце пирса сахарную вату, я бесцельно побрела к набережной. И настолько погрузилась в свои мысли, что чуть не налетела на мистера Бистона.