Не бэспакойся, дарагой, тэпэрь я усэгда з табой! вновь неожиданно сказала правая голова. И вроде бы даже улыбнулась.
Позвольте! допытывался неуёмный Странник, Но кого же из вас зовут Арчибальт? Ведь вас, ясное дело, двое!
О! это есть условность! объяснила левая голова, У скрежециан никогда не быть нарицательных имён: наша планета, города, материки, океаны и реки не иметь названий, пока мы не вступить в контакт с иными цивилизациямиПодумайт, разве можно перемигиванием объяснить другому скрежецианцу, что я есть именно Арчибальт, а не Ромуальд, например?.. Понятие, которым пользоваться наш народ означает по-вашему просто «индивидуум»Поэтому, при общении с другими цивилизациями, мы пользуемся условными именами, относящимися сразу к двум, если так можно выразиться, головамЭто есть понятно?
Вилла Арчибальта располагалась в живописнейшем районе недалеко от столицы планеты. В будущем, по словам профессора, здесь, на берегу океана, будет устроен курорт, а пока среди жуткого нагромождения скал, круто вздымающихся над узкой полоской пляжа, красовалось всего одно строение, будто выросшее тут само собой настолько оно вписывалось в пейзаж. Это была вилла и, одновременно, лаборатория Арчибальта.
Ба! Видели бы вы эту виллу!
Не иначе как какой-то сумасшедший архитектор вздумал перемудрить саму природу и создал это чрезвычайно взбалмошное сооружение, презрев законы физики и геометрии. Судите сами: понастроенные без всякой видимой симметрии (я бы даже выразился поточнее абы как и абы где) башенки острыми шпилями прокалывали синее небо; их в совершеннейшем беспорядке связывали бесчисленные балюстрады, галереи и лестницы, то легко вьющиеся серпантином прямо в воздухе, то неожиданно врезающиеся в землю, поражая на повал всякое воображение необычайностью крутизны и немыслимостью поворотов и виражей. Казалось, что все эти галереи представляют собой одну и туже ленту Мёбиуса, воплощённую в камень и намотанную, вопреки рассудку, на некое подобие тех замков, что дети лепят из мокрого песка.
Дабы случаем не обидеть профессора, Счастливчики поделились впечатлениями мысленно, решив, что перемещение по лестницам и галереям этой виллы будет головокружительней езды на американских горках. Ну, на американских горках я катался. Ничего особенного! После первого же виража мне стало так скучно, что я слетел с плеча Пришельца и отправился в комнату кривых зеркал, где в самом большом зеркале вдоволь полюбовался на своё увеличенное до человеческих размеров отражение. И только там уже упал в обморок от смеха. А вовсе не с испуга, и американских горок, как кое-кто позволил себе тогда предположить
Старик усадил Тарелку рядышком с одной из лестниц, туда, куда показал профессор Арчибальт.
К сожалений, я вынужден немедленно идти в лаборатория, сказала левая его голова. Я присоединяться к вам через несколько минут, а пока мой помощник Омиами покажет вам ваш комнат
Пожэлай сваим друзьямам спакойной ночи, дарагой! многозначительно добавила правая голова и сверкнула на Принцессу глазами
Пока Арчибальт подмигивал своему помощнику, соскочившему с лестницы навстречу нам, мы разглядывали окрестности, прячась от лучей палящего солнца звезды Блисталы в тени Тарелки. Жара стояла невыносимая, в потоках горячего воздуха окружающий ландшафт дрожал и расплывался, точно кто-то тёр его мокрой тряпкой.
Уходя с Тарелки, Старик велел Пластероиду прихватить с собой побольше пива, и теперь все с удовольствием думали, что Старик был чертовски прав. Сомнения возникли несколько позже, когда Пластероид вместе с пивом притащил и холодильник, в котором оно хранилось.
Ну кто же так отдаёт распоряжения? ворчал Странник, заставил Пластероида тащить такую тяжесть!
Ничего страшного, мне было даже приятно! заступился Пластероид.
Зря ты его защищаешь! настаивал Странник, В следующий раз он пошлёт тебя за «Беломорканалом» и тебе придётся нести весь беломоробалтийский канал со шлюзами и кораблями!
Кто бы мог подумать в эту минуту, что это недоразумение спасёт нам жизни? Сам Старик потом заверял, что всё получилось нечаянно, и он не чувствовал в данный момент ничего, кроме жары и лени
Ну, ладно! вдруг успокоился Старик, Пиво зато холодным будет!
Помощник профессора Омиами, судя по росту оказавшийся молоденьким скрежецианином о двух, как полагается, головах, повёл нас по лестницам и галереям в одну из башен. Омиами был молчалив точнее говоря, он просто не умел говорить, хотя и понимал русский, о чём свидетельствовали его жесты хоботом в ответ на наши вопросы.