Малыш, прости, тихо попросил Оливер голосом полным неподдельного раскаяния. Я не Я не должен был так говорить.
Чарли вытерла слезы рукавом жакета, посмотрела на него, но промолчала, вновь отвернувшись к окну. Она молчала весь остаток дороги к дому, думая, что с их отношениями происходит что-то плохое. В воздухе витало нечто такое, что пугало Чарли, пугало не на шутку. Не так она представляла свою совместную жизнь с Оливером.
Чарли хотела предотвратить то, что лишь смутно предчувствовала. Хотела, но не знала как.
Чарли
Брок, пожалуйста, не заставляй меня. Сейчас не самое удачное время.
Шарлотта, мне жаль, но контракт подписан год назад. Прошло три месяца, детка, пора возвращаться к своим обязанностям. Ты не можешь сказать, что я не дал тебе время прийти в себя.
У меня один из лучших агентов в Голливуде, и я всегда считала своей удачей работать с ним. У Брока твердая хватка и он ни перед чем не остановиться, чтобы добиться своего. И сейчас эти качества обернулись против меня.
Я знала, что мне придется подчиниться. Контракт на съемку был подписан почти год назад, но тогда проект заморозили, и я успела о нем забыть. Поэтому когда Брок позвонил и сообщил, что студия возобновляет съемки, я неприятно удивилась.
Я не хотела возвращаться, но иначе меня ждет крупная неустойка. А я, которая решила отойти от мира кино, и соответственно миллионные гонорары мне больше не получать, не могла себе этого позволить.
Когда я должна быть на месте? спросила я, принимая свое поражение.
В конце июля. Они изменили сценарий Аннабель вышлет тебе новую версию. У тебя будет время, чтобы подготовиться. Все будет хорошо, детка.
Я услышала знакомое удовлетворение в голосе Брока и представила, как он улыбается своей хищной улыбкой. Я ненавидела, когда он называл меня так, но никогда не просила не делать этого.
Хорошо.
Мы с Броком еще минут десять обговаривали детали, после чего я повесила трубку с ощущением, будто меня использовали.
И как я переживу два месяца съемок, когда до отвращения не хочу этого?
Все, что мне нужно было сейчас это быть здесь, дома, занимаясь делами гостиницы. Лишь это казалось мне стабильным, оплотом моего спокойствия.
Я должна была отпустить своего сына отпустить по-настоящему. А также Олли его я тоже должна отпустить.
С тех пор, как я рассказала ему о Заке, мы с ним больше не виделись. И я испытывала от этого облегчение, потому что я не знала, как мне вести себя, если встречу его.
Я очень подвела Олли, когда утаила от него ребенка. Но я не жалела, что родила Зака он был замечательным мальчиком, пусть я и не смогу быть его мамой так, как хочу того.
Я жалела лишь о том, что отдала его.
Когда мама вернулась от Пет два дня спустя после нашего разговора с Олли, я все рассказала ей. Мама как раз заваривала чай на кухне, когда я вошла и с ходу сказала:
Оливер все знает. Я рассказала ему.
Маме не надо было уточнять, о чем именно идет речь. Она отставила чайник в сторону, долго смотрела на меня, прежде чем спросить:
И что он?
Разозлился. Был в шоке.
Я присела на стул, глядя на маму с виной во взгляде. Я всегда чувствовала свою провинность перед ней она ведь меня предупреждала. Просила передумать, убеждая, что придет время, и я стану жалеть, только будет поздно.
Мама оказалась права во всем.
Еще бы. Она кивнула, пытаясь скрыть осуждение, но я знала ее слишком хорошо.
Думаешь, если бы я тогда созналась ему, он бы простил меня?
Я боялась услышать ответ, потому что он не принесет облегчения, а лишь разбередит и без того вскрытые раны. Но я все равно спросила.
Мама подошла к столу и присела возле меня.
Я в этом уверена, Чарли.
Она никогда не была намеренно жестокой, но и правды не боялась говорила все как есть. Она и тогда говорила, что я должна сказать правду Оливеру он простит меня. Простит, потому что любит, потому что это Олли, и он не сможет без меня, поэтому примет несмотря ни на что.
Но разве это было бы честно по отношению к нему? Я не думала так тогда, не думаю и сейчас.
Мне следовало рассказать все твоему отцу, горько вздохнула мама. Уж он смог бы остановить тебя.
Ты не сделала этого, потому что я умоляла тебя об этом. Тебе себя винить не в чем.
Мне было больно от того, что мама могла считать, будто виновата в чем-то.
Это не так. Ты мой ребенок, я в ответе за тебя. Она упрямо поджала губы, но предательский блеск глаз выдал ее. Ты была юной и напуганной, мне необходимо было лучше позаботиться о тебе.