А разгон продолжался. Небо становилось всё темнее, а Солнце всё ярче. На него невозможно было смотреть. Георгий опустил светофильтр на стекло иллюминатора. Женя сидела тихо, как мышка, и держала маму за руку. Ей не нравилась перегрузка, ей нравилась невесомость.
Но вот послышался новый нарастающий гул. Корпус космоплана завибрировал, и стреловидное крыло самолёта-носителя провалилось вниз.
Всё, заявил Валерий, оторвались.
Как это оторвались? с тревогой спросил Александр.
Оторвались от носителя.
Зачем? не понял Саша.
Он нам больше не нужен. Он же не может улететь в космос! Такая бандура! Теперь мы полетим самостоятельно.
А Я думал, сломалось что-нибудь.
Чудак, усмехнулся Валера.
А куда же носитель делся?
Обратно на аэродром полетел. Теперь он спокойненько будет планировать до самой Москвы. Ему и топливо тратить не надо.
Перегрузка слегка уменьшилась.
Приготовьтесь, сказал Георгий Евгеньевич, скоро невесомость.
А что надо делать? спросил Александр.
Сидеть спокойно и не махать руками. А то некоторые пытаются плыть или летать.
Высота 60 километров, скорость 4 километра в секунду, объявила бортпроводница. Разгон заканчивается. Пассажирам, которые плохо переносят невесомость, просьба надеть полумаски.
Сейчас намордники оденут, усмехнулся Валера.
А это ещё зачем? не понял Саша.
Это те, кого тошнить будет.
А мне надо? с испугом спросил Александр.
Не знаю. Смотри сам.
А я почём знаю?
Тогда одевай.
А ты будешь?
Я нет. У нас никого не тошнит.
Ну и я не буду.
Валера пожал плечами.
Земля медленно поворачивалась под ними. Впереди показались очертания Балтийского моря. Вдруг в салоне стало необычно тихо и Саша полетел куда-то вниз вместе с космопланом. Он хотел ухватиться за что-нибудь, взмахнул рукой и стукнул Валеру по макушке.
Тихо ты! Чего размахался?
Падаем вытаращив глаза, выдавил из себя Александр.
В груди у него всё поднялось, голова закружилась, а к горлу подступил комок.
Ааа
Держись! крикнул Валерий.
Ааа давился Саша, закрывая рот рукой.
Валера протянул ему полумаску.
Дыши глубже, болван!
Александр хватал воздух ртом как рыба, выброшенная на берег.
Ура! Невесомость! закричала Женя. Её охватил восторг, ощущение полной свободы и лёгкости птичьего полёта. Папа, можно я отстегнусь и полетаю немножко?
Нет, дочка, это тебе не станция «Голиаф». Здесь нельзя летать. Можешь только ослабить ремни.
Но Женя отстегнула ремни и, взяв отца за руку, взмыла над креслом.
Ой, как хорошо! А Сашка-то зелёный совсем!
Александр таращил глаза и глотал комок, подступивший к горлу. Головокружение понемногу успокаивалось, хотя ориентироваться было трудно. Понятия «верх» и «низ» исчезли.
Я тоже хочу полетать, заявил Валера.
Но ты-то ведь большой уже! не выдержала Рита. Знаешь, что нельзя.
Если нельзя, но очень хочется, то можно, заявил Валера.
Девочка, вернись пожалуйста в кресло, раздался голос парившей в воздухе стюардессы. Ты нарушаешь правила полёта.
Георгий втянул Женю обратно и пристегнул ремни.
Понемногу все успокоились. Восторг прошёл и неприятные ощущения тоже. Саша стал озираться по сторонам. У кого-то на лице было написано блаженство, у кого-то озабоченность, а некоторые сидели зелёные, держа наготове полумаски. Лишь один пассажир надел её и корчился в судорожных спазмах.
Как ты себя чувствуешь, па? спросил Георгий у Евгения Робертовича (отца Георгия).
Ничего, Гарик, нормально. Я же не новичок в космоплане.
А ты, Сашок, как? Выдержишь?
Александр скривил рот, пытаясь изобразить улыбку. Ничего, уже лучше.
Значит порядок. В семье Раковских теперь все космонавты. Ведь мы уже в космосе.
Александр приподнялся в кресле и стал глядеть в иллюминатор. Земля была похожа на географическую карту. Под ними проплывала Франция. Впереди был виден безбрежный Атлантический океан. Солнце поднялось высоко и уже не мешало наблюдениям. Георгий Евгеньевич открыл светофильтр.
Красиво-то как! произнёс Александр. Я слышал, что Земля из космоса очень красива, но никогда не видел.
Георгий кивнул и взял в руки свежую газету «Вашингтон пост», купленную в Москве. Евгений Робертович уже читал «Москау ньюс», а Валера и Женя одели стереонаушники, и дрыгали ногами под ритмичную музыку, поглядывая в иллюминатор. Саша последовал их примеру. Слушание музыки окончательно отвлекло его от неприятных ощущений. Понемногу все пассажиры успокоились и занялись кто чем. Некоторые даже дремали, ослабив привязные ремни, и паря над креслами.