Бахтиёр Ирмухамедов - Избранные стихотворения. Том III стр 7.

Скажу всю правду, не грубя:
Мария, я люблю тебя;
Люблю, я знаю, безысходно,
Томлюсь в безвыходной тоске
И строю замок на песке 
Но, видно, Богу так угодно.

Проходит в грусти день за днем,
Судьба моя граничит с дном,
И слезы сами льются часто;
Печален каждый час ночной;
Смеются люди надо мной,
А ты глуха и безучастна.

Но я нисколько не виню
Твою холодную броню.
Я выбрал сам свой жалкий жребий
И буду сам нести свой крест,
Покуда в легких воздух есть
И есть твой лик на звездном небе.

Но ты должна, Мария, знать,
Как тяжело в ночи страдать,
Тем паче если от любимой
Нет проявлений никаких
В ответ на чувства или стих
Моей любви неколебимой.

Пускай меня погубит грусть,
Но ты запомни наизусть,
Что я люблю тебя и буду
Любить, пока в своих ночах
Я от страданий не зачах,
И расскажи об этом люду.

Ах, Маша, Машенька, постой,
Послушай песню листопада,
В саду останься на постой 
И на душе не будет спада.

Ах, Маша, Машенька, простой,
Судьбы обоим нам не надо:
В любви не должен быть простой 
Тому порукой серенада.

Ах, Маша, Машенька, возьми
С меня изменчивости клятву,
Чтоб избежать пустой возни,
Порвав доверчивости дратву.

Чтоб утверждать был вправе я,
Что Маша-Машенька  моя.

«И я всегда скажу, что ты

Несправедливо поступила».

М.Ю.Лермонтов

Ты отвергаешь все мои
Слова об истинной любви
И, жаль, сама не понимаешь
В тенетах прихоти дурной
И вредоносной, что со мной
Несправедливо поступаешь.

Я принимаю все твои
Упреки в песенной любви
И в однобокости намеков,
Но, дорогая, в этом суть,
Когда девическая грудь
Зовет к невинности пороков.

Предубеждения сильны
В пределах каждой стороны,
И от условностей замшелых
Не убежать в миру людей,
Но я, Мария, не злодей
И не держу сердца в прицелах.

Не буду клясться на крови
В своей возвышенной любви,
Которой ты не уступаешь,
Но знай, Мария, что со мной
Ты в этой глупости смешной
Несправедливо поступаешь.

За твои, Мария, ноги
Я отдам весь божий свет,
Хоть останусь на пироге
Без папахи и штиблет.
А за плечи и за руки
Все, что хочешь, попроси:
Все отдам  рубашку, брюки
И последние трусы.
За твои глаза и губы
Я жалеть не стану строф;
Можешь выбить мне и зубы
И забрать вязанку дров.
А за нежность поцелуя,
Пусть всего один лишь раз,
Завалю тебе ошкуя,
Станцевав с ним падеграс.
Если сделаешь мне милость
И промолвишь: «Я, кажись,
Всей душой в тебя влюбилась», 
Я отдам за это жизнь.

Ты хороша и спереди и сзади:
Видать, Всевышний сам тебя строгал;
И места нет в судьбе твоей надсаде;
Ты, безусловно, чистый идеал.
Но есть один, Мария, недостаток:
Мне как-то стыдно это говорить,
Но я твоих не достигаю пяток,
Чтобы тебе усладу подарить.
Люблю, Мария, все, чем ты владеешь,
И не хочу вникать в тоску причин,
За что меня вниманием не греешь,
Ввергая дух мой в сонмище кручин.
Я на земле  израненный скиталец.
И если б ты прислала мне хоть раз
Всего три слова: «Как живешь, страдалец?», 
Я принял бы счастливейший окрас.
Часы и дни, и месяцы, и годы,
Века, эпохи, эры пронесут
Увековеченные все невзгоды,
Которые мне выпали в закут.
И будут удивленные потомки
Судачить о тебе и обо мне,
О том, как я ходил по тонкой кромке
И был один в гнетущей тишине;
О том, как ты молчала равнодушно,
В гордыне игнорируя певца,
В печали прозябавшего недужно,
И не надевшего тебе кольца.
Предсказывать нисколько не намерен,
К какому выводу придут они,
Но я в одном, любимая, уверен:
Мы зря теряем золотые дни.

Благодарю тебя, Мария,
И от крылатого коня
За то, что антропометрия
Твоя измучила меня.
Твоя фигура и походка,
Твои удары по мячу
Меня спасают от чахотки:
Я не хожу теперь к врачу.
Твои лечебные полеты
По кортам Азий и Европ
Мне прибавляют обороты
И превращают ром в сироп.
Живу от битвы и до битвы,
Переживая за тебя,
И шлю без устали молитвы
Тому, кто мучает, любя,
И продлеваю самовольно
Не мной придуманную роль,
Хотя порой бывает больно
Осознавать свою юдоль.
Пускай я счастьем не задарен,
Но говорю назло судьбе,
Что бесконечно благодарен
За красоту твою тебе.