Арабика?
Что Арабика?
Нормальные люди на Земле, здороваются, а не на голову сваливаются!
Я въехал:
Нет, не Арабика, из мира испорченного времени, но скажу вам, не плохой, довольно-таки, не плохой кофе, я целое ведро выпил.
Сёма начал располагать покупки на кухне, а я, чтобы ему не мешать, решил посетить соседнее помещение после кофейный спаситель. Боже мой! Как хорошо на Земле, всё привычно и время правильное, и трамваи не тормозят и сливной бачок работает как нужно, а не когда захочу.
Нет. И не уговаривай! С этим Линодом, я больше работать не буду, видеть его не могу, с его пародиями и хохотом. Фигаро здесь, Фигаро там, солист оперный! И в мир испорченного времени возвращаться не собираюсь. Объявляю бойкот. Так совету и передай. Пусть забирают своего маэстро. Нет, я не против сотрудничества, пусть вместо Линода дают кого-нибудь другого, более адекватного, что ли?
Линод был не против замены, сославшись на то, что не может понять, какими каналами землянин пользуется при перемещении, здесь замешана мистика, связанная с какими-то чебуреками, а мастер сторонник научного обоснования вторжения в чужие миры. Он ушёл из проекта, оставив тайный подарок для «Яичницы». Адекватной оказалась Ула, её прислали на замену Линоду. На этот раз дизайнеры изменили всё в её образе, я Улу узнал по голосу, у неё был неподражаемый тембр и такой скороговоркой, выстреливая 600 слов в минуту, могла общаться только Ула. Ула была довольна, что я её узнал в этом образе. От волчка в Уле не осталось ничего, даже ушей. Внешне, новая Ула была похожа на двенадцатилетнюю земную девочку, с косичками и чуть заметной задиристой курносинкой, глаза были серого цвета, лицо овальное, правильной формы, без выпуклых скул. Предыдущий путешественник настолько меня приучил к преображениям, что я даже не интересовался тем, как Ула превратилась в человека. Ула тоже была довольна, что этим грозным мастером переселений оказался я. Её в совете так напугали принципиальным землянином. Дэну не терпелось покинуть административный мир, в котором ему официально представили Улу, чтобы показать подруге своих друзей, ожидающих землянина в шалаше, на берегу реки, в которой живёт настоящий водяной. Сегодня в Московии был знаменательный день, Огневица презентовала новый выпуск дракончиков, ясельный выпускной бал. Дэн спросил Улу:
Ты перемещаться можешь?
Немного, а что?
Ну, тогда в Московию, догоняй!
И вместо Яузы, с шалашом и Сапожакой у входа, Дэн снова очутился в мире испорченного времени. Следом приземлилась Ула:
Ну, и где твои друзья?
Потом посмотрела вокруг: рядом была площадь, за площадью дорога. На площади стояла высокая башня с часами, которые шли задом на перёд, отсчитывая прошедшее время и люди шли также, задом на перёд, спеша в покинутые недавно кровати, никто из них не помнил: откуда они вышли. По дороге ехали автомобили в покинутые ими гаражи со включенными габаритами и на задней скорости.
Куда ты меня притащил?
Знакомься, это мир испорченного времени, я представил волшебнице место нашего приземления.
Слышала о таком?
И Ула засмеялась. Я закрыл глаза если сейчас запоёт что-нибудь оперное, то это уже эпидемия! Но нет, пронесло.
Нам в школе волшебников рассказывали о таком, но я не верила, думала небылицы с домыслами. А он, оказывается, существует этот мир! Интересно, как тут люди живут? И разве можно в этом мире жить?
Я махнул рукой на площадь:
Смотри! Весь мир, у твоих ног! Можешь даже интервью взять у прохожих.
Ула не клюнула на моё предложение, подсела на лавочку, к школьникам, оставив меня в трёх шагах, шагающим на месте. Волшебница разговорилась с мелкотой, показав им пару незамысловатых фокусов. А я всё топал и не мог остановиться, пока какой-то мальчик не подал мне руку и не помог мне сойти с тротуара, похожего на тренажерную беговую дорожку. Я огляделся, переведя дух: мы находились в парке, вплотную подходящем к центральной площади города. Всё было правильно и деревья, и аллея, и фонари около лавочек с мусорными урнами, только голуби летали вперёд хвостами, показывая высший пилотаж, и весь парк состоял из двигающихся тротуаров, эскалаторных лестниц и вращающихся турникетов. Не знаю, кто этим управлял, но всё работало наоборот: по тротуарам, невозможно было идти, они возвращали тебя назад, а по лестницам невозможно было подняться. При этом, если кто-то сверху пытался спуститься до нашего уровня, на эскалаторе мгновенно включался реверс, выбрасывая незадачливого пешехода на площадь, словно груду мусора. Все ждали какой-то «час пик». Сработал бой на башенных часах и город превратился в муравейник: люди уже не двигались по одиночке, всё механическое колдовство остановилось и люди потоками, разлились по поверхности, передвигаясь, хаотично во все стороны. В этом движении была своя веками выработанная логика, чтобы переместиться из пункта «А» в пункт «Б» нужно было выбрать свой поток, и тебя толпа сама внесёт туда, куда надо. Нам некуда было спешить, я понял принцип перемещения аборигенов. Они жили не по часам, но зависели от совмещения часовых стрелок; предупреждённые боем часов, они в течении нескольких секунд делали то, что многие не могли сделать за неделю, имея нормальное время и все условия для труда. Ула тоже что-то выпытала у школяров, но обменяться информацией не получилось, стрелки на часах разошлись, «час пик» закончился, тротуары медленно начали двигаться в сторону площади. Ула сказала, что в этом мире, если хочешь куда попасть не в «час пик», то нужно двигаться, не наступая на тротуары, дороги, эскалаторы, ни в коем случае не пользуясь транспортом, даже велосипедом и самокатом. Нужно передвигаться по обочине, чтобы не заметил полицейский. Он тебя оштрафует в «час пик». В этом мире есть свои законы, которые нужно знать и не стоит нарушать. Поэтому все сознательные граждане ждут «час пик». Я согласился с Улой. Мне не давала покоя мысль: Как мы очутились в этом мире, ведь я хотел попасть в Московию. Я поделился ею с Улой.