Лизка, кончай дурить! Открой дверь, и давай поговорим, донеслось в ответ, но удары в дверь прекратились.
Мне не о чем с тобой говорить! После того, что ты сказал мне, у меня больше нет отца! Лиза нервно переступила ногами на подоконнике, соображая, что же дальше делать.
Что??!! Ах ты громыхнуло за дверью, но голос отца вдруг резко смолк.
Лиза прислушалась и услышала приглушенный разговор, однако слов разобрать было нельзя.
А потом в комнате неожиданно появилась та девушка, которую привел отец.
Лиза могла поклясться, что дверь не открывалась, однако девушка стояла перед ней и, чуть нахмурившись и вскинув вперед правую руку, властно потребовала:
Петлю осторожно с шеи снимай и спускайся!
Лизу стало подташнивать, закружилась голова, а рука непроизвольно потянулась к шелковому шнуру на шее. Однако, сделав над собой усилие и нервно сглотнув, она помотала головой и зло выдохнула:
И не подумаю!
Девушка отца удивленно чуть приподняла брови, и озадаченно хмыкнула. Потом губы её сложились толи в полуусмешку, толи в полуулыбку и, помолчав немного, она совсем другим тоном продолжила:
Не спеши совершить необдуманный поступок. Если ты сделаешь такой шаг, то лишишь себя возможности, как ощутить в полной мере радость земного существования, так и совершенствовать свою душу. Одним шагом ты лишишься всего Снимай петлю, спускайся, и в этом случае я обещаю: твой отец не тронет тебя.
И мне не надо будет называть Вас матерью?
Лично мне всё равно, как ты меня будешь называть. Однако говорить что-то от имени твоего отца я не могу. При этом если сейчас ты сама спустишься, я гарантирую, что силой он тебя ни к чему принуждать не будет. Так что спускайся.
Ага чтобы он меня в психушку запихнул, как пообещал? Ну уж нет!
Никуда он тебя не запихнет. Слово даю. Он сгоряча это сказал. Спускайся.
Пообещайте мне из дома нашего уйти и больше никогда ни здесь не появляться, ни с отцом не встречаться, тогда я спущусь, Лиза с нескрываемой злобой посмотрела на девушку.
Именно этого я не могу пообещать. Но поверь, это не повод сделать тот шаг, что ты задумала.
Повод! ещё какой повод! Вы отняли у меня отца и не хотите вернуть. Ну что ж будьте счастливы с ним, если сможете!
Стой!!! Не двигайся! грозно крикнула девушка, вновь вскидывая руку, но сделав над собой невероятное усилие, Лиза через тошноту и головокружение резко шагнула с подоконника.
Глава 4
Сумрак, серый беспросветный сумрак Он давит так, что тяжело дышать и каждое движение даётся с трудом Лиза оглянулась: «Где это она? Неужели за гранью жизни тоже жизнь?». И тут же испуганно сжалась.
Из сумрака на неё глядели две пары немигающих красных глаз.
Хотела убежать, метнулась вбок, но вместо этого лишь чуть сдвинулась в сторону. Сумрак поглощал, впитывал в себя движения, будто бы растворяя их. Лизе стало казаться, что она запуталась в паутине какого-то страшного сна. Только проснуться ей никак не удавалось.
Две чёрные тени с горящими злобой и алчным азартом глазами приблизились к ней.
Лиза хотела закричать, но с губ слетел лишь выдох. Сумрак и голос поглощал. Вернее только её голос, потому что приблизившиеся тени, обретя свои страшные и нечеловеческие очертания, достаточно громко лающе рассмеялись и четко произнесли: «Славная добыча». После чего набросились на неё и, схватив огромными когтистыми руками, опрокинули на землю.
Лиза зажмурилась, приготовившись к самому страшному. «Вот она истинная смерть души, наверное» мелькнула мысль.
И в это время рядом раздалось жёсткое: «Стоять!»
Лиза приоткрыла глаза. Мерзкие чёрные существа с ужасными звериными оскаленными мордами, по которым текла голодная слюна, отстранившись, замерли и обернулись назад. Туда, откуда раздался голос. Потом поспешно отступили и, опустившись на колени, почтительно проговорили:
Приветствуем Вас, госпожа Алекто. Да множатся в веках Ваша власть и могущество.
Лиза всмотрелась в сумрак. Чуть поодаль стояла девушка отца. Только сейчас это была уже не совсем та девушка, которая некоторое время назад уговаривала её снять петлю с шеи. Жёсткий злобный взгляд. На голове диадема из серебристого металла, в середине которой сапфировыми глазами сверкает череп. А вместо джинсов и шелковой блузки длинное серебристо-серое платье с чёрной отделкой. Всё это до неузнаваемости преобразило ту, которую отец требовал назвать матерью.