Шаньи задерживался. Де Бриан уже успел обойти всю комнату, рассмотреть гобелены, на которых были изображены сцены на мифологические и библейские сюжеты, портреты с какими-то бородатыми рыцарями и кавалерами, облачённых в латы и старомодные костюмы, наверно представители рода де Морон и картины с батальными сценами.
Здесь же висел портрет, который привлёк особенное внимание Александра. На нём была изображена красивая женщина, с томными карими глазами и очаровательной улыбкой. Бриан задержался у этого портрета, рассматривая прекрасную даму.
Коллекция оружия, тоже была оценена по достоинству. Она была побогаче, чем его собственная, в замке Бриан. Здесь находились образцы оружия, о котором Александр даже не слышал, и чудной какой-то кожаный ремешок, весь утыканный длинными разноцветными перьями.
Де Бриан заскучал. Он уже окинул взглядом дородную служанку с огромным бюстом и необъятной талией и бёдрами, ничего, что лет на десять на двадцать старше его, и уже подумывал как бы увлечь её в одну из комнат.
Наконец, Шарль спустился. Он был одет в новый испанский камзол, инструктированный серебром. Вместо привычной боевой рапиры, на его бедре покоилась шпага с позолочённым эфесом, через плечо была перекинута широкая перевязь, также расшитая золотом. На ногах были обуты лёгкие, мягкие сапоги, более подходящие для ходьбы по дворцовым паркетам, а не для верховой езды или лазания по горам или через лес.
О, Шарль, тебя и не узнать!
Извини, что заставил ждать. Решил помыться и переодеться с дороги. Врачи Древнего Египта считали мытьё трижды в день, залогом здоровья и долголетия. А у нас в Европе? Бани утратили своё гигиеническое значение и превратились в дома свиданий, и священники вынуждены с амвонов своих церквей, запрещать своим прихожанкам их посещать. Бани на улице Нев-Монмартр, используются как последнее средство врачевания. Ежедневно мыться не принято, считается, какая дурость, что вместе с водой, в тело, через поры кожи проникают болезни и что вода уменьшает мужскую силу. Глупость. На Востоке султаны и падишахи моются каждый день и имеют гаремы по сотне и более жён.
Мыло, которое производиться в Париже и Марселе, годиться только для стирки.
Полагается менять несколько раз за день рубашки, но этим зачастую пренебрегают. В быту ходит выражение «устроить стирку по-гасконски», то есть попросту надеть грязную сорочку наизнанку.
Аристократы, чтобы заглушить запах не мытого тела, поливаются духами, опять же дурость, считается, что они проникают внутрь организма и оберегают его от заболеваний, или обтираются надушенным полотенцем. Крестьяне и горожане, изредка купаются в реке, прямо в одежде.
Я, проведя несколько лет своей жизни на Востоке, привык мыться. За это мой исповедник, смотрит на меня как на слугу нечистого, как на еретика и колдуна. Да пошёл он ко всем чертям! Это личное дело каждого, мой дорогой друг. А теперь, прошу к столу!
Де Бриан, спокойно отнёсся к выпадам Шарля о гигиене и морали, никак не отнеся их на свой счёт, хотя по приезду он только ополоснул водой лицо, руки и надел чистую рубашку. Шаньи прав, это личное дело каждого, но из-за своей привычки мыться так часто, Шарль казался ему чудаком.
За обедом, состоявшим из множества холодных закусок ветчины, сыра, паштетов, колбас, так как повар не успел приготовить что-либо существенное, Шарль и Александр весело болтали, вспоминали Сицилию и путешествие в Париж, пили вино. Вино с бретонских виноградников графа и считавшемся лучшим вино из Гаскони, которое производили в окрестностях Бордо.
Александр, во Франции существует поговорка: «Бургундское для королей, бордо для дворян, шампанское для герцогинь». А знатоки утверждают, что бордо, попадая в организм, находит дорогу прямо к печени символу здоровья, а бургундское, стремиться к сердцу.
Бриан, привыкший к сладким итальянским винам, не испытывал большого восторга от острого вкуса и кислинки французских вин. Но сохраняя правила приличия, спокойно пил бордо и вино из Бретани, убеждая себя, что всё дело в привычке.
После обеда, вооружившись большим кувшином с вином, Шарль и Александр пересели на диван, стоявший в этой же комнате. Граф позвал своего дворецкого Пьера, которого он щедро снабжал деньгами, и Пьер старался, содержа целую армию доносителей, приносящих различные слухи и сплетни с улиц города и предместий, из дворцов и особняков вельмож, и даже из королевского дворца и дворца Малый Люксембург, где обитал всесильный первый министр Франции кардинал Ришелье.