На следующее утро он увидел в калитке дома отца Иннокентия, очень встревоженного.
Что случилось, батюшка? спросил он.
Роман пропал куда-то.
Романом звали того брата, с которым творилось неладное.
Как это произошло? спросил парень.
После вечерней молитвы он не пришел в трапезную, ответил настоятель. Где может быть, неизвестно.
Ясно, может сходить к отшельнику, предложил Вова.
Давай.
Оба направились в лес к отшельнику. Шли довольно быстро и, оказавшись перед домом монаха, они увидели там Романа, стоящего перед домом.
Простите, батюшка, сказал Роман.
Бог простит, сын мой, ответил тот.
Гордыня, мысли о том, что я всемогущ, начали преследовать меня, сказал Роман. Я сбежал вечером из монастыря, бродил по лесу, не мог найти выхода оттуда, но потом набрел на дом отшельника.
И что дальше? спросил Вова.
Ничего дальше. Я никак не смог зайти к нему, как будто что-то не пускало. До сих пор не могу, ответил тот.
Тут на пороге увидели вышедшего из дома монаха. Он довольно строго смотрел на Романа.
Мы все кисточки в руках Божьих. То, что он нам дает, не просто так, все должно быть применимо. А ты, Роман, возгордился своей силой и занесся, сказал монах.
Я все понял. Простите, братья, сказал Роман, мое место там, в монастыре.
Тогда пошли туда, брат мой, сказал настоятель, и все трое двинулись в направлении монастыря, а монах зашел в дом.
Буду просить Господа об отпущении грехов, и перед братом, которого обидел, извинюсь, сказал тот и зашел в ворота монастыря.
Я пойду, сказал Вова, обращаясь к настоятелю.
Все решилось. Через день Роман пришел в церковь, где Вова был послушником, простоял всю службу, и его лицо было совсем другим, злобы уже не было, была одна любовь ко всему окружающему. Вова понял, что брат разобрался в том, что любой грех будет отпущен, если человек будет об этом молиться. Если рассказать и покаяться, то на душе будет легче и жить станет лучше, а гордыня давит тело и душу любого, даже самого безгрешного. Нельзя ей поддаваться.
Конец поискам
Настало утро. Монах проснулся и вышел на улицу. Дивный весенний свет озарял все вокруг. Наступила весна. Настроение резко улучшилось. Вова с отцом Иннокентием недавно были в гостях. Все по воле Божьей было хорошо.
Вова за это время возмужал, начал постепенно превращаться в молодого мужчину.
Мысли витали где-то далеко. Казалось, что все становится лучше и лучше. Так не заметно за делами наступил обед. Скромна трапеза отшельника.
Вдруг он подумал:
Зачем мне искать какое-то дело, после которого мне будет дозволено предстать перед очами Господа. А ведь вся моя жизнь это и есть дело, которое много лет назад я выбрал сам. Дело служения Господу. А все, что со мной происходило, и в последний год, год знакомства с Вовой, и вообще всю жизнь это и есть мое дело. В общем я решил, что не буду больше искать никаких дел. Я на своем месте.
Монах остался доволен своими мыслями и вышел на крыльцо. Появлялись первые проталинки и первые ручьи. Вся природа оживала, наполнялась весенним солнцем. Еще не совсем теплым, но уже и не холодным.
Тут к нему пришла самая главная мысль:
Мой крест это то, что мне отмерено Господом, само определяло и определит все мои дела, и предыдущие, и те, которые будут в дальнейшем. Не нужно роптать, Бог знает, для чего все нам дается.
С этими мыслями он провел остатки дня и почувствовал невероятный прилив сил, как духовных, так и физических прибавилось.
Вечер прошел в молитве, и наступила ночь. В ожидании того, что будет, он уснул.
Подвиг ради Христа
Сны
Поле было очень большим, просто бескрайним, все вокруг невероятно красивым. Зеленый луг и деревья, окружающие его, как-будто в кольце. Посреди этого бескрайнего поля стоял дом.
Дом был самым обычным, ничем не примечательным. Все вокруг было окутано тишиной, так, что не слышно было ни звука. Уже все уснуло, был поздний вечер. Картина всего была просто невероятно красивой и ужасной.
Как мне нравится здесь бывать, подумал человек, идущий в отдалении и смотрящий на все это великолепие. Но, увы, это только сон.
Он понимал, что это сон. Идущего человека звали Колей. Это был местный дурачок, живший в соседнем селе. Коля давно научился понимать, что сны, что просто видения, преследовали его с самого детства. Коля был блаженным. Блаженство его выражалось в том, что он целыми днями бродил по окрестным улицам, иногда впадал в транс, предсказывал незначительные события. Местные жители считали его просто дурачком, часть сошедшим с ума, часть просто напустившим на себя.