Не вижу никаких препятствий, улыбнулся Сталин.
И во-вторых, я хочу, чтобы она могла подписывать свои эскизы фамилией ДоУрден.
А вот тут хозяин кабинета нахмурился. Фамилия ДоУрден в СССР публично нигде не звучала. Только среди «посвященных». Потому что было неосторожным наталкивать кого бы то ни было на связь между неким господином ДоУрден и первым в мире государством рабочих и крестьян.
Вы думаете, это будет разумным?
Алекс задумался. С одной стороны, у него свербело. Ему ему нравилась эта фамилия. И когда настанет время им с Эрикой уходить в будущее, он хотел приложить все усилия для того, чтобы стать ДоУрден и там. Да и Эрика также была к ней неравнодушна. Особенно после того, как он рассказал ей, откуда эта фамилия вообще взялась. А ещё он очень хотел, чтобы его жена снова стала хоть сколько-нибудь знаменитой. От славы «Че Гевары в юбке» он её, слава богу, избавил, но Эрика достойна того, чтобы остаться в памяти людей не только «хорошей женой и матерью». Так почему бы ей не прославиться в этом? С его помощью она точно станет этаким «Сальвадором Дали» в области дизайна. Наверное Но с другой стороны, все те резоны, из-за которых и было принято решение не «светить» в СССР фамилию ДоУрден, также никуда не делись. И как быть?
Я думаю, медленно начал Алекс, что определённая опасность в этом есть. Но, как мне представляется, есть способы сделать её минимальной.
Может быть, задумчиво кивнул Сталин. Но я бы вам посоветовал сначала всё-таки посоветоваться с женой.
Непременно! согласно кивнул парень
В Швейцарии он застрял почти до самого перехода. Бюрократическая система даже такой прогрессивной страны работала крайне неторопливо. Так что и процессы патентования, и процессы оформления собственности сильно затянулись. А учитывая, что помимо этого пришлось ещё и искать и нанимать персонал главного инженера, технолога, мастеров, без герра Циммермана он бы точно до марта не справился. Да и с ним пришлось изрядно побегать. В принципе, можно было и плюнуть! Денег у него в будущем хватало, считай, на всё. Но так то в будущем! А Алекс не исключал того, что захочет кое-что прикупить и в настоящем. Например, какие-нибудь драгоценности жене. Фамильные. Или даже и нет, но с историей. Она же этого достойна, не так ли?.. А канистры это верные деньги! Когда он изучал этот вопрос, то узнал, что уже к сорок пятому году в пользовании находилось более двадцати миллионов таких канистр. Да если даже с каждой ему «капнет» всего по одному швейцарскому франку прибыли это ж такие деньжищи по местным меркам получаются Да и СССР, которому он передавал лицензию в обмен на поставку оборудования для завода, тоже на этом должен будет неплохо подняться. И, до кучи, не будет тратить валюту на закупку канистр за рубежом. А то в той истории, которой уже не будет, их аж до пятидесятых годов за рубежом покупали
Нет, неделю на то, чтобы смотаться в Союз и увидеться с семьёй, он перед отъездом выкроил. Но и только
День перехода, уже вполне традиционно, принёс неожиданности. И, как обычно, неприятные. Ну, или, как минимум, напрягающие.
Всё началось с того, что уже вечером, когда практически стемнело, в дом ввалилось несколько человек во главе с Фрунзе.
Михаил Васильевич, удивлённо обратился к нему Алекс, какими судьбами? Что-то случилось?
Да нет, всё по плану, широко улыбаясь, заверил его нарком. Вот, привёз вам тех самых трёх человек, о которых вам говорил Иосиф Виссарионович.
Каких трё Алекс осёкся, припомнив разговор о людях, «информация которым будет доведена перед самым вашим уходом», а затем озадаченно уставился на них. Он совершенно не понимал, зачем этим людям доводить информацию о нём перед его уходом в будущее. Чего этим собирались добиться-то?
Э-э-э неуверенно начал он, но Михаил Васильевич его прервал:
Всю необходимую информацию им я уже довёл. Одежда на них изготовлена по вашим образцам. Необходимыми средствами в золоте и драгоценных металлах они обеспечены. Так что они готовы.
К чему? всё ещё не догоняя, тупо спросил парень.
Отправиться с вами, конечно, как само собой разумеющееся ответил Фрунзе. И, вздохнув, добавил: Вы бы знали, как я им завидую
Но-о-о они же могут погибнуть? растерянно произнёс Алекс. Народный комиссар СССР по военным и морским делам улыбнулся.