Мариш, я самый счастливый мужчина на свете потому, что именно мне довелось встретить тебя, единственную и неповторимую, и я за это Аллаху отдаю должное и бесчисленно ему благодарен! и не спускает с супруги своих затуманенных чёрных глаз. Как же ты красива, я обожаю цвет твоих волос, который напоминает мне огонь, страсть и тебя и пропускает свои пальцы в её огненные рыжие волосы. Девочка моя, а ещё я соскучился по твоему запаху, который до сих пор помню и храню, и он не сравнится даже с самыми дорогими духами на свете, так как присущ только лишь тебе одной. Любимая, иногда достаточно одного запаха, чем миллион сказанных слов.
Мария не в силах сдержать ликование. Её подсознание смотрит на неё саму с изумлением и молчит. Она расплывается в довольной улыбке и жадно вглядывается в измученное лицо любимого мужчины и уже его нежное сладкое признание отзывается в глубинах её души. Эти его короткие признания в любви для неё словно манна небесная.
Мариш, я с трудом себя сдерживаю, чтобы не овладеть тобой прямо здесь Он едва дышит и очерчивает пальцем контуры её губ. Я соскучился по твоим сладким как мёд губам и по твоему умелому языку, который сводит меня сума и доводит до наивысшей точки наслаждения, ведь после тебя я всегда парю в невесомости находясь и балансируя, где то между небом и землёй! Ты мне даёшь столько дозы адреналина за ночь любви, что другие об этом могут лишь мечтать, но это лишь потому, что я у тебя самый сексуальный мужчина на свете!
Вот это самооценка и она не ниже моей, да и твоя фирменная порочная улыбка под названием: я знаю, насколько обворожителен наконец то вернулась на твоё лицо!
Думаешь?
Мария задохнулась от волнения, и он заметил, как соблазнительно приоткрылись её уста. Не в силах контролировать свой неуемный порыв, она потянулась к его губам, желая их неистово ласкать, проникая, всё глубже и глубже. Она часто задышала, и Алекс увидел, как её губы замерли в дюйме от его губ, едва слившись в поцелуе.
Секунды, минуты продолжали мирно тикать, отмеряя тем самым время и с каждым нарастающим мгновением их тела больше и больше разгорались огнём страсти и нетерпения, и они оба хотя и пытались казаться непроницаемыми еле сдерживали свои эмоции.
Мария едва дышала, а их дыхания уже слились воедино, да и отмечала уже про себя что дышат с мужем равномерно в унисон. Её губы уже искали его губы. Она нежно отозвалась на его ласки и тем самым сильнее прижавшись к его телу от которой исходил жар, который испепелял их так изнутри. Поначалу это было лишь едва заметное касание уст, и она прильнула к нему ещё ближе даря откровенно страстный поцелуй, снова и снова. Им обоим стоило огромных усилий преодолеть всё это над самим собой, чтобы наконец то оторваться друг от друга.
Милая, мы стали с тобой объектом всеобщего внимания. Такое ощущение, что мы находимся в какой ни будь галерее или нас с тобой снимают для какого то меланхолического фильма, где мы с тобой играем влюблённую парочку.
Так это же здорово!
Алекс протягивает ей роскошный букет её любимых белых роз.
Машунь, я так благодарен судьбе,
Что жизни дорога свернула к тебе,
Тебя с Днём Рожденья поздравить спешу,
Тебя я люблю, лишь тобой я дышу!
Ты ярче чем солнце, светлее чем день,
Тобой восхищаться мне станет не лень,
Любима, желанна, ты преданна мне
В тебе есть всё то, что должно быть в жене!
Желаю от счастья как розе цвести,
Уверенно мирно по жизни идти,
Любимой остаться, мечтать и любить,
Поверь, по другому не может и быть!
Любимый, как же приятно и кусает непроизвольно губу.
Не кусай губу я и так сильно взволнован
Мария тянется к его губам и когда их губы соприкасаются природа поцелуя меняется за считанные доли наносекунд.
Это именно то, что мне сейчас так необходимо! прорычал Алекс словно пойманный зверь в капкан и со всей страстью припал к её губам.
Мария запустила свои пальцы в его волосы и беспощадно потянула на себя, как Алекс резко отстранил её от себя. Она смотрит на супруга хлопая своими длинными пушистыми ресницами. Его глаза потемнели и подёрнулись туманом.
Детка, идём и не мучай меня больше
Стамбул / Бебек
Алекс свернул в сторону Бебек один из самых элитных и дорогих районов Стамбула, где жили они и все «сливки» Стамбула, как любили они сами себя называть.