Мариш, признаться удивлён и немного сбит с толку, так как ревности от тебя никак не ожидал.
Алекс, я тебя не ревную, но со своим добром я никогда и ни с кем не делюсь! и выдержав его взгляд добавила. Чужого мне не надо, но своё я возьму, чьё бы оно ни было!
Нужно запомнить, красивые слова и мне они жуть как понравились!
Я каждый день спрашиваю у Господа за что он дал мне этот шанс, подарив в награду тебя, за какие мои такие дела, но не могу найти на этот вопрос ответа.
Любимая, за твоё доброе сердце, которое полно любви, за твою нежность и ласку, за твою преданность, которая в наше время отсутствует, и это Аллах не тебе меня подарил, а тебя подарил мне! делает он поправку в словах супруги.
Алекс, я хочу оказаться под твоим восхитительным телом, быть заключённой в кольцо твоих сильных рук, положить голову тебе на грудь и слушать ровный ритм твоего сердца. Я целый месяц только и мечтала о том, как мои пальцы будут скользить по твоему телу повсюду оставляя следы ласк будто клеймо лишая воли. Я жаждала ощущать чувственные прикосновения твоих рук, тела, твоё тёплое дыхание на своей коже.
Малыш, твои слова меня сводят сума, наклоняется и нежными движениями стаскивает с неё трусики и чулки и лишь затем расстёгивает её бюстик. Девочка моя вот так вот ты мне нравишься гораздо больше! и в его чёрных глазах заиграли озорные огоньки.
Сейчас внутри у Елизаветы боролись две женщины, и каждая из них двоих боролась одержать над ней вверх. Одна шептала ей на ушко: Елизавета, как же ты низко пала, что следишь за родителями, которые намереваются заняться любовью, а другая нашёптывала на ушко: стой, не уходи, учись, познавай все азы, может быть другого такого шанса у тебя не будет больше никогда! Всё таки чёрт одержал вверх над ней и её совестью, и она повиновалась второй.
Алекс лежал, широко раскинув свои ноги, закрыв глаза и стиснув зубы.
Любимый, как жаль, что художник отсутствует, чтобы всё это запечатлеть!
Он на её слова блаженно улыбнулся, но так и не открыл своих глаз. Его пальцы ухватились за своё мужское достоинство и начали работать, передвигаясь при этом вверх вниз сначала медленно и нежно, а затем всё резче и быстрее и Мария никак не смогла удержать себя от такого соблазна и опустила свою руку на его руку сверху. Алекс моментально убрал свою руку предоставив своё наследство и себя целиком в полную власть любимой женщине.
Едва её пальцы оказались на его стволе, как он моментально отреагировал на её столь умелые ручки и ласки стремительным рывком вверх, и Алексу ничего не оставалось делать, как просто лежать и смаковать это восхитительное ощущение, которая вызывала её рука, лежавшая на его раздувшем стволе.
Лиза сколько бы себя не ругала и не одёргивала так, и не смогла отойти от дверей и продолжила открыто наблюдать за порочными, но такими желанными для неё самой действиями родителей.
Она горящими глазами смотрела на точку, в которой пересекаются ладони родителей, обёрнутые вокруг достоинства отца и её, уже не смущало даже то, что она открыто и не стыдясь гуляла глазами по их обнажённым телам.
В этот момент его достоинство был настолько твёрдым, что ещё больше возбудило Марию и всё внутри у неё опять сжалось в судороге. Её руки скользнули по телу Алекса, и он выгнулся к ней на встречу к её столь желанным и опытным ласкам.
Любимый, тсс и успокаивающим жестом провела кончиком пальца по губам заставив его вздрогнуть, почувствовать мимолётное прикосновение желанной плоти. Она потянулась к нему, поднесла его разбухшего красавца ко рту и принялась безудержно то ласкать, то сосать, заставляя его вскрикивать от наслаждения.
Родители, всё это для меня новое и в диковинку, но это самая прекрасная вещь, которую я когда либо видела в свои восемнадцать лет, ведь звуки вашего дыхания заставляют меня трепетать, замерев на месте и уже не в состоянии отвезти своих любопытных глаз от этого зрелища и от этих прекрасных тел, от которых столько всего исходит!
Глаза Алекса медленно открылись и остановились на Марии. Он едва не задохнулся от волнения, возбуждённости, но на данный момент в его глазах читалась решимость, и он ближе привлёк любимую к своему достоинству, отступил перед ней и с готовностью принял игру, её предложение желая, чтобы она его любила, и она снова припала к его раздувшему наконечнику продолжив свои чувственные ласки.