Чашка выскользнула из рук прямо на ковер кремового цвета, в полете которая при падении рисовала содержимым огромное причудливое пятно, достойное модных современных полотен, но на данный момент Софи это мало волновало. Ее внимание полностью поглотили снятые кадры на экране. А телевизионщики с присущей им беспощадностью не брезговали демонстрацией жутких сцен с места происшествия. Но хуже то, что рассказывалось за кадром бесстрастным голосом:
«По предварительным данным, этот самолет не был зарегистрирован ни в одной компании из всех ныне существующих в мире. Есть версия, что этот самолет, который пропал 30 лет назад»
Дальше Софи не имела сил слушать страшные подробности, и не выключая телевизор, она в безумном волнении побежала в супружескую спальню, где Эд уже вовсю выдавал рулады своим храпом, что свидетельствовало об его сильном переутомлении.
Эд, проснись сейчас же! Софи трясла мужа, пока тот не уставился на нее с сонными глазами, не понимая толком, что случилось за то время, пока он спал. Самолет разбился!
Как? О чем ты говоришь, какой самолет? Тот аж вскочил на кровати, будучи все еще в сильном недоумении, но уже без остатка драгоценного сна. Почему ты так нервничаешь?
Эд, тот самолет, в котором летели мои родители и брат! Они разбились сегодня!
Выпалив как духу, Софи с громкими рыданиями обессилено присела на краешек кровати, закрывая свое раскрасневшейся лицо.
И тут Эда накрыла волна воспоминаний об их первой встрече. Они познакомились в библиотеке, которая находилась при университете. Их разделяли несколько лет разницы: она первокурсница, он же заканчивал последний курс. Это был ясный весенний день, и вместо того, чтобы прогуливаться и наслаждаться видами проснувшейся природы, Эду пришлось безвылазно корпеть над книгами, потому из-за вечных «потом» он рисковал завалить последние экзамены. Устав переваривать внезапно навалившуюся гору сложной информации, Эд вытянул ноги под столом, уставившись бесцельно куда-то в зал. И тут его внимание привлекла невысокая худенькая девушка с темной косой до поясницы. Он всегда находил сочетание темно-каштановых волос с голубыми глазами невозможно сногсшибательным, и это в полной мере относилось к ней. Когда прекрасная студентка проходила мимо него, она заметила пристальный взгляд на себе, и ее четко очерченные пухлые губы поджались, чтобы спросить:
Чего уставился? Дырку собрался на мне приделать?
Эд от неожиданности уронил ручку под стол, пристыженный ее неожиданным в плане тона вопросом.
Да так, ничего. Прощу прощения.
Незнакомка хмыкнула, подняв бровь, и пошла дальше своей дорогой. Больше в ее сторону никто не глядел, вместо этого вновь зашуршали страницы скучных учебников.
Как и в любые последние дни, Эд засиживался до самого закрытия библиотеки, проклиная свою безалаберность, с которой он родился. И когда наш горе-студент собирал свои канцелярские принадлежности, за его спиной появилась та самая девушка с косичкой.
И снова здравствуйте.
Эд удивился ее уже более доброжелательному обращению в его адрес. Оглядел зал, и увидел, что они здесь единственные задержавшиеся, не считая сотрудников, которые косились, намекая, что пора и честь иметь.
Ну, здравствуй, хочешь опять мне нагрубить? Если что, я не являюсь обладателем третьего глаза на затылке. В его душе горел маленький костер обиды и чувства несправедливости.
Нет, хочу попросить прощения, я вела себя очень грубо. Просто не знала как реагировать на такие внимательные рассматривания. Ты ведь первый, кто на меня так смотрел.
Ну, девушка ты довольно привлекательная и красивая, почему бы не любоваться?
Ой, шутник! На меня никто из парней не обращает внимание. В последнем предложении можно было услышать, что ее это задевало.
Ну, значит, дураки безнадежные! И очень слепые! Либо ты просто не замечала этого.
В этот вечер они вместе ушли из библиотеки, проболтав всю дорогу к общежитию обо всем, о чем можно было поговорить новым приятелям.
Спустя два месяца после знакомства, как раз после третьего свидания в кинотеатре, сидя на лавочке в парке, Софи с озабоченным лицом попросила выслушать ее внимательно, потому что все, что она сейчас расскажет, прозвучит слишком невероятно. Чем больше она говорила, тем сильнее ощущалось, как нелегко дается ей это.