Поездка
Алмаз Хафизов
© Алмаз Хафизов, 2019
Холодный ветер гонял по переулку обрывки старых газет и кружил их между деревьями, растущими вдоль дороги. Был прохладный вечер. Обычно в это время года уже начинаются продолжительные дожди, что мешает передвижению, как автомобилей, так и пешеходов. Но даже в этом городе есть свои сюрпризы, и на этот раз осадки заполняли улицы лишь короткими промежутками, редко по несколько часов в день.
Темный переулок освятили фары автомобиля. Мокрый от прошедшего дождя асфальт заиграл тысячами светлых пятен и точек. Фары показали из темноты многолетние деревья и дорожные знаки вдоль тротуара; и силуэт сгорбившегося мужчины, который стоял возле остановки, затягиваясь сигаретой. Внезапный порыв ветра сорвал пепел с кончика сигареты и бросил на асфальт, когда машина остановилась возле мужчины.
Ну и сколько можно ждать? сделал он замечание, увидев, что водитель с его стороны опустил стекло.
Вокзал? бросил водитель из глубины салона, делая вид, что не услышал претензии в свой адрес. В салоне царила темнота, и его лица было не разглядеть.
Да, поехали, ответил клиент, уже успевший выкинуть недокуренную сигарету. Он предпочел заднее сидение.
Автомобиль тронулся. Водитель был не из торопливых, ехал он не спеша, вероятно понимая, что спешка в его работе ни к чему.
В ваши годы еще разрешают водить такси? абсолютно бестактно спросил клиент с ухмылкой. Седые волосы водителя, неухоженная борода и морщины на лице были замечены им даже в тусклом свете салона.
Разрешают.
Понятно.
Какое-то время они ехали молча. Мужчина пристально всматривался в темноту и думал о чем-то своем.
Вот скажи мне, старик, какого это каждый божий день заниматься одним и тем же?
У меня нет выбора. Кто-то и людей возить должен.
Голубовато-серые глаза старика показались в отражении зеркала в салоне. Вероятно, в силу возраста даже кожа вокруг глаз была изрезана глубокими морщинами.
Это да, согласился клиент. Ну и как нравится?
Не жалуюсь
Мне кажется ты не особо общителен.
Мне нечем с вами поделиться, я просто делаю свою работу.
Курить можно тут у тебя?
Нет.
Понятно. Ладно, извини, старик. Я, наверное, лезу не в свое дело.
Мужчина откинулся на спинку:
А я вот чем только не зарабатывал на жизнь. И лес валил, и дома строил, даже на заводе успел поработать. И всегда был уверен, что делаю все во благо, или ради какой-то высшей цели. Но оказывается все гораздо проще и наши благие дела никому не интересны.
Неправда.
Правда! мужчина даже подпрыгнул, готовясь отстаивать свое мнение. Все здоровье потерял, работая на больших хозяев. Знаешь, что делал? Зимой трубы прокладывал с такими же неудачниками как я, чтобы тепло людям дать и чтобы их детки маленькие не замерзали зимой. А сам мерз. Знаешь, как это бывает, когда холод такой, что сводит мышцы, и кости трещат? И жили мы в бараке как бездомные: ни помыться, ни согреться одна буржуйка на всех. А ты тут сидишь с важным видом баранку крутишь.
Тебе за это не платили? перебил его старик, понимая, что можно переходить на «ты». Ради денег благие дела не делаются.
Но и бесплатно этим заниматься не стоит, мужчина, в уже привычной для себя манере, отвернулся к окну.
Старик тоже молчал. По долгу службы ему приходилось слышать много критики в свой адрес, и он давно научился не обращать на это внимания. Но тут было что-то другое. Какая-то непонятная обида скрывалась за всеми этими громкими речами, и он решил «подкинуть масло в огонь», чтобы узнать истинные причины такого поведения:
Я, конечно, не вправе осуждать кого-то. Но, по-моему, тебя просто что-то гложет.
Забудь, сердито произнес пассажир, За дорогой следи, лучше Мой отец всегда говорил мне, что если ты сделал что-то плохое, а чувство вины так и не пришло, значит все сделал правильно.
Старик усмехнулся. Большей глупости ему слышать еще не приходилось. Очевидно, человек заблудился в своей же философии и готов обвинить во всех несчастьях кого угодно только не самого себя.
Слушай, друг, я просто таксист. Если тебе станет легче от этого, можешь рассказать мне о своей проблеме.