Отец любил повторять чью-то фразу: «Настоящий исследователь как бульдог, который схватил кость и пока не разгрызет ее, не сможет отпустить, даже если сам того очень захочет». Соответственно, ни Егору, ни Марте Оттовне как-то не очень хотелось приставать к бульдогу в тот момент, когда он свою кость грызет. Поэтому даже сейчас, когда было очевидно, что никто никакую кость точно не грызет и больше никогда грызть не будет, мать с сыном одновременно и непроизвольно слегка замедлили шаги перед дверью в отцовский кабинет.
Егор предоставил матери право войти первой. Она пару раз моргнула и все-таки рискнула открыть дверь.
В кабинете все оставалось точно так же, как было несколько дней назад, когда Марта Оттовна, встревоженная отсутствием ответа на ее стук в дверь, отважилась заглянуть туда без разрешения. Только сейчас стул был отодвинут от стола: это врачи скорой помощи укладывали хозяина на носилки, когда стало очевидно, что никакие реанимационные мероприятия не стоит даже и начинать.
Марта Оттовна решительно прошла к письменному столу, распорядившись:
Ты, наверное, лучше забери ноутбук к себе, а я пока разберусь в ящиках.
Егор подозрительно глянул на нее, но спорить не осмелился.
На всякий случай он открыл несколько папок на рабочем столе ноутбука: все файлы в них были защищены паролями. Это было удивительно, но не слишком: как любили говорить два старых полковника, бывших чекистов не бывает, а привычка вторая натура Нравились отцу мальчишеские игры в конспирацию что ж тут такого?
Егор легонько погладил клавиши ноутбука, еще немного посидел над ним и направился в кабинет. Снова замедлил шаги перед дверью (интересно, когда-нибудь выветрится из всяких его душевных закоулков детский благоговейный трепет перед этой комнатой?) и осторожно заглянул внутрь.
Марта Оттовна с растерянным лицом сидела перед отцовским столом, держа в руках какую-то потрепанную книжку. Такими обычно бывают читаемые в метро детективы или дамские романы.
Егорушка, ты случайно не знаешь, откуда это у отца?
Да уж, действительно Отец никогда в жизни не читал ни детективов, ни какой бы то ни было другой литературы такого рода, ограничиваясь исключительно литературой профессиональной. Когда он отдыхал что, надо сказать, случалось не слишком часто, то баловал себя тем, что он считал высочайшей классикой: Толстым, Золя, Гюго, Плутархом, Карамзиным, философами разных веков И откуда, в самом-то деле, у него взялся какой-то бульварный романчик? Подобные книги его возмутили бы даже в руках жены и сына не то чтобы самому их читать. Тогда откуда?..
Дай-ка глянуть
Какой-то Никита Соснин. «Эксперимент 2Х». Видать, заслуженная книжка, много раз читана. И возраст-то у нее весьма почтенный: издана аж в 1993 году. Это что ж, отец в 1992 году ушел из КГБ по причине начала развала вышеупомянутой организации и с горя пристрастился к такому чтиву?!
Да вроде горевать-то ему тогда было особо некогда: его практически сразу же пригласили на нынешнее (черт возьми! не нынешнее, а последнее) место работы. В то время всякие западные институты, их филиалы и прочие подобныве конторы росли на обломках Союза, как грибы дождливым теплым летом. Именно тогда некий немецкий институт социологических исследований открыл в Москве собственный филиал, в который срочным порядком начали набирать людей.
Каким уж образом немецких социологов заинтересовал человек, всю жизнь занимавшийся физиологическими исследованиями для КГБ, которым, наверное, на их благополучном Западе непослушных детей пугали, было решительно непонятно. Но для их семьи это приглашение выглядело просто манной небесной: в начале девяностых матери в университете платили ровно столько, чтобы хватало на квартплату и электричество. Егору было тринадцать, и финансового толку с него не было никакого одни сплошные расходы. В органах госбезопасности служивых тогда деньгами тоже отнюдь не баловали: многие вообще по ночам частным извозом подрабатывали. Так что дома вопрос, принимать ли отцу столь заманчивое предложение зарплаты в начинающем свою деятельность филиале были вполне европейские, даже не вставал. Вот отец предложение и принял и, насколько знал Егор, никогда потом не пожалел об этом, даже на одну коротенькую секундочку.
Поскольку поначалу отцу пришлось резко менять направление деятельности и читать кучу социологической и психологической литературы, то времени на развлекательное чтение у него не оставалось вообще. Ему этого времени и на сон-то не хватало не говоря уж о неспешном и обстоятельном общении с домашними. С чего же у него вдруг образовалась этакая странная книжица? Или это вообще не его? И что она тогда у него в столе делала?