Но слова, к удивлению Егора, были произнесены довольно неожиданные:
Извините, Егор Николаевич, мы понимаем, что сейчас не слишком подходящий момент Но у нас время не очень терпит, поэтому вы уж нас простите Дело в том, что мы бы хотели забрать все рабочие материалы отца. Исследования-то продолжаются, вы понимаете Да, и еще, конечно, его ноутбук. Вы не возражаете?
Высокий лощеный человек, произнесший эту тираду вполне спокойным и уверенным голосом, несколько контрастировавшим с избытком извинений в словах, был Егору совершенно незнаком в отличие от самого давнего отцовского друга Виталия Игоревича Черепанова (в просторечии дяди Виталика, каковым он был для Егора все тридцать лет жизни), который тоже относился к последним отцовским сослуживцам.
Егор выдержал холодную паузу, чтобы не выдать внезапно вспыхнувшего раздражения, и сказал:
Момент действительно не слишком подходящий. Я надеюсь, вы не собираетесь осуществлять выемку прямо сейчас? Я думаю, мама хотела бы сначала сама разобрать все его документы.
Ну что вы, Егор Николаевич, какая выемка?! Не сердитесь, мы все понимаем. Конечно, мы подождем. Просто хотелось бы, чтобы вы, если можно, не слишком с этим затягивали.
Вмешался Виталий Игоревич:
Егор, не бери в голову, мы с тобой сами все решим. Ребята, не волнуйтесь, я лично все сделаю. Так будет лучше.
Конечно, конечно, поспешно согласились «ребята».
Послышался звук открываемой двери ванной, и Егор напрягся еще сильнее: если мать слышала этот разговор, то сохранение ее фирменного спокойствия может ей стоить слишком дорого. И правда, что за бесцеремонность?! Можно подумать, дело государственной важности их социологические исследования какого-то очередного общественного мнения по какому-то очередному никому не интересному вопросу Да и не в самом исследовании, небось, дело. За эти исследования деньги платят и немалые, надо думать. Институт международный, а там, за границей, они ко всем этим опросам относятся просто ужас как серьезно. Этим деятелям нужно все завершить в срок, чтобы точно так же в срок деньги получить а мать должна прямо сейчас начать возиться со всеми этими бумагами, дисками и флэшками?!
Кстати, а ноутбук-то им зачем? Понятно, отец очень много работал дома, но при его безмерной аккуратности и педантичности во всем, что касалось работы, трудно предположить, чтобы он какие-то важные документы держал только в ноутбуке. Насколько Егор знал, отец ежевечерне сбрасывал всю информацию на флэшку, да частенько еще и не на одну на всякий случай. Спасибо Черепанову: догадался быстро свернуть разговор. В последние дни вообще он словно бы взял на себя роль отца во всяком случае, в том, что касалось заботы о матери. Егору даже казалось, что сейчас матери легче с дядей Виталием, чем с ним самим. Да и то сказать: все годы, что отец с матерью прожили вместе, тот постоянно присутствовал в их жизни на правах ближайшего друга главы семьи.
Отец с Виталием дружили еще со школы и умудрились ничего из этой дружбы не растерять даже в те годы, когда они учились на разных факультетах: отец на биологическом, а Виталий на психологическом. И потом, когда отец работал в госбезопасности, а Виталий скучал в лаборатории социологических исследований на каком-то древнем, непонятно что в смутные перестроечные времена производящем заводе, все оставалось по-прежнему. Жениться Виталий так и не собрался, но и Силаковым не надоедал, грамотно дозируя свое участие в их семейной жизни.
Как-то так незаметно случилось, что постепенно и для Марты Оттовны он стал не столько другом мужа, сколько просто другом. Егор даже подозревал, что некоторые вещи матери проще было рассказать Виталию, чем отцу. Может, в его улыбчивом круглом лице и вечно теплых карих глазах было меньше насмешливости, может, он больше, чем отец, был склонен молча внимательно слушать, ничего не комментируя Да и сам Егор еще в детстве обожал визиты дяди Виталика, который (в отличие от серьезной матери и ехидного отца) мог часами играть с ним в любые мальчишеские игры, не обращая внимания на выбившуюся из брюк рубашку и покрытый потом лоб. Повзрослев, Егор так и не начал с Черепановым откровенничать, но относился к нему с максимально возможной для себя нежностью.
После ухода бесцеремонных отцовских сослуживцев в гостиной оставались только подруги матери, пара дам, преподававших вместе с ней в университете какие-то гуманитарные науки, и двое друзей Егора. С Ильей Егор дружил еще со школы. Тогда это был любимец всех учителей и, как ни странно, одноклассников: веселый хулиган, шутя учившийся на одни пятерки, так же шутя потом закончивший мехмат МГУ и без особых усилий недавно защитивший докторскую диссертацию. Правда, со школьных времен Илья несколько потяжелел и полысел что, однако, нисколько не мешало его сокрушительному успеху у всех девушек от двадцати до пятидесяти лет.