Не перебивайте меня, а то я до самого морковкиного заговенья до главного не доберусь, осадила ее Татоша.
Так вот, продолжила она сумрачно. Мы друг друга знаем двадцать лет. С того самого дня, как переступили порог Альма Матер. Мы все друг о друге знаем.
Китти чихнула.
Вот видишь, истину глаголю, продолжила Татоша. Вы знаете, как, почему и, главное, зачем, я попала в свой дурацкий институт, как мне в нем тошно и чем я всегда хотела заниматься.
Муха украдкой посмотрела на часы. Со стороны казалось, что основополагающие тезисы татошиного монолога давным давно набили оскомину обеим дамам и слушали они ее только из вежливости.
Все, все. Перехожу к сути. Хватит тут дыры во мне глазами прожигать, Татоша нервничала все сильнее. Так вот. Я подала заявку на участие в литературном конкурсе.
Китти с Мухой обреченно закатили глаза.
Послушайте же, дуры вы стоеросовые! Там все будет решать Илья Задворский. Ну, этот, владелец холдинга «Три шмеля» и главред самого популярного в России глянца о путешествиях. Если я победю, побежду, в общем, выиграю, я смогу занять одну из внезапно освободившихся в журнале вакансий.
Татоша выдохнула, залпом допила свое шампанское и просительно уставилась на подруг.
Муха хлопала ресницами в полной прострации, а Китти жалобно поинтересовалась:
Мне пойти к зданию редакции и попытаться склонить господина Задворского к умопомрачительному сексу?
Девочки, соберитесь уже, Татоша внезапно стала очень сосредоточенной и напористой. Вы были самыми талантливыми на курсе.
Муха с Китти одновременно подавились жульеном, но встревать в монолог не решились.
Помогите мне с конкурсной темой. Ну, пожалуйста. Меня заклинило. Я не могу ничего из себя выдавить.
Подожди! Подожди слезы жать. Что за тема-то? перебила ее Муха.
Тема? Татоша полезла в телефон. Сейчас. Момент. Я даже повторить ее без судорог и шпаргалки не могу. Вот! «Вся жизнь над асфальтом». Ну, что это? Мне кроме крыс, которые из мрачного подземелья рвутся в заасфальтье за сыром или цветуёчков, изо всех сил пробивающихся к солнцу через вот это самое, ничего в голову не лезет.
Мда, креативен зело господин владелец холдинга, задумчиво протянула Китти.
Они с Мухой попереглядывались пару минут, сочувственно поглазели на Татошу, которая от избытка чувств затеяла свою любимую игру подтяни рукав безразмерной размахайки, повозились в своих тарелках и, когда Татоша окончательно запуталась в своих рукавах и эмоциях, Китти взяла слово.
Татошенька, дорогая моя! Начну с того, что самой талантливой на курсе у нас была ты. И почему ты делаешь со своей жизнью то, что ты с ней делаешь, нам не понять. Но как мы есть твои наидревнейшие и наилюбимейшие подруги, мы, кажется, готовы бросить на некоторое время своих детей, мужей, начальников, обязанности и прочие неотложности и наваять тебе пару шедевров.
Тут Китти пресекла татошины попытки встрять с благодарностями и продолжила.
Когда дедлайн? Через две недели? Отлично! В следующую пятницу у нас день традиционных посиделок. Мы с Мухой напишем тебе по тексту. Как раз при встрече все обсудим и отредактируем. Ты, кстати, тоже не филонь давай. Пиши! Хоть про крыс. Кто знает, может именно твои крысы эстетически возбудят нашего редактора до такой степени, что он наплюёт на конкурс и сразу сделает тебя своим замом.
***
Через две недели Татоша переступила порог их кафе в радостном предвкушении. Она залезла с ногами на диван, заказала кофе и принялась бесцельно разглядывать прохожих за окном. Она так погрузилась в свои мысли, что невольно вздрогнула, когда ее окликнул официант.
Простите, Татьяна?
Она утвердительно кивнула головой.
Вам конверт. Просили передать.
Кто просил? Татоша ошарашенно таращилась на парня.
Откройте конверт, пожалуйста, улыбнулся официант, там все написано.
Татоша его послушалась. В конверте была записка и диск.
В записке значилось:
Татоша! Мы выполнили твою просьбу. Тексты на диске. Твои Муха и Китти.
Таня третий час сидела на балконе, уставившись в одну точку. Она то ревела, то снова перебирала страницы текстов, которые она распечатала с диска из конверта. Ни Тимофей с уроками и грязной формой для каратэ, ни муж в ожидании ужина с недоуменно поднятой бровью не могли заставить ее сдвинуться с места.