Он был впервые на материке и первый неанглийский город, который он увидел, это был Кале.
Один из старейших городов Франции, предстал перед его глазами. Джон знал, что каналы четко разделяют его на две части старый и новый Кале. Старый район носит название Кале-Нор и в нём обосновалась группировка «высшей расы». Новый район называется Кале-Зюд и там была вотчина «салафитов мира». Естественная водная преграда между этими двумя воюющими общинами способствовала удержанию позиций каждой из них и служила дополнительным рубежом защиты для каждой. В «Европа-Сити», ранее огромном торговом комплексе, сейчас находилось «белое гетто», почти такое же в котором жил и он. Хорошо укрепленное с трех сторон высоким прочным забором-стеной, с четвертой стороны оно было защищено морем, до которого шли возделываемые поселенцами поля. Граница гетто шла по дороге, и терминал Евротоннеля уже не принадлежал белгетам. Составляя маршрут, Джон пытался найти информацию о тех, кто владел сейчас этим терминалом, но ему это не удалось сделать. И это ещё была одна загадка.
Спустившись вниз, Джон увидел, как отряд готовиться к наступлению ночи, раскладывает спальные мешки из термоматериала, часть из тех, кто не дежурят сегодня ночью, двинулись в сторону небольших домов, в которых практически не было окон и только небольшие бойницы пропускали свет внутрь. Он знал, что существует договоренность между всеми воюющими сторонами о ненападении на стражей тоннеля, но судя по всему, осторожность не бывает излишней. И его и Пола также направили в один из таких домиков, где они и провели ночь свою первую в жизни ночь не на острове, а на континенте под названием Европа.
Джон спал плохо, и сон его был беспокойным ему снились и собаки, рвущие на части человеческую голову и ведьмы на берегу возле костра и горящие глаза их необычных спутников, исчезающие вместе со страшным звуком рвущегося металла в жуткой темноте тоннеля, и рубленые куски человеческих тел с оплавленными краями страшных ран.
Так с ним прощалась его родина, Святая Англия, и так он прощал её и уходил от неё навсегда.
Материк
Первое утро на берегу Франции встретило его ярким солнечным светом, легким теплым ветерком и радостным щебетаньем птиц. Джону казалось, что природа радуется его прибытию, как бы говорит о том, что дальше всё будет лучше, проще, удачнее что ли. Осматриваясь вокруг, он видел, как спокойна походка окружавших его людей, как неторопливо приводят они себя в порядок после ночи, как умываются и, также как и он, радуются наступлению нового дня. Территория, на которой находилась база стражей тоннеля, с середины десятых годов принадлежала лагерю беженцев из Африки и Азии, однако после перенесенной эпидемии лет 56 назад, опустела. И только после мощной санитарной обработки всего поля в несколько гектар, здесь были построены эти сооружения.
Ощущение приближающегося какого-то нового, скорого и радостного события неожиданно заполнило его и он, впервые за много лет, широко улыбнулся миру.
Вышедший из дома Пол сиял довольной физиономией. Судя по всему, солнечное и такое безмятежное утро на материке тоже вселяло в него надежду на удачное завершение его миссии. Позавтракав, они обсудили план дальнейших действий и решили зайти в «белгетто» и попытаться найти там ответы на кое-какие вопросы. Путь их был недалек и безопасен, главное не подходить близко к терминалу Евротоннеля. Подойдя к воротам гетто, Джон позвонил на добытый им в сети номер и представился в ответ на заданный вопрос. Ворота открылись, и они попали внутрь. Их взгляду открылась картина очень похожая на бывшее жилище. Те же высокие стены с защитой из колючей проволоки под напряжением наверху, те же вышки с охраной, такие же люди в привычной их глазам одежде. Отличие было только в том, что фермерские поля были тут же и вдалеке виднелось море. На берегу был оборудован хорошо защищенный причал с вышками и пришвартованными боевыми катерами. Рыболовецкие суденышки сновали к месту разгрузки и обратно в море. Жизнь здесь шла своим чередом и, казалось, что так было всегда: спокойно и не спеша люди жили, трудились и любили.
Они прошли за провожатым к руководству гетто и встретивший их человек невысокого роста пристально посмотрел на них своими голубыми выразительными глазами, как будто пытаясь проникнуть в самые мысли.