Я перебинтовал рану носовым платком, но кровь все не останавливалась. Поняв, что дело худо, я побежал через дорогу в ФАП. Благо, что Люба была на месте. Она размотала окровавленный платок, протерла рану спиртом, заткнула тампонами входное и выходное отверстия и, посмотрев на меня с подозрением, спросила, чем это я себя так поранил.
Гвоздем Нечаянно соврал я. Но на ладони хорошо был виден пороховой ожог.
А ну колись! сказала Люба. И я честно рассказал, как все было. И еще добавил, что на звук выстрела прибежала мама, подобрала уроненный мной пистолет и утопила его в сортире.
А вот это правильно! улыбнулась Любаша, заканчивая перевязку. И отпустила меня домой с наказом снова обратиться к ней, если вдруг с рукой что будет плохо.
Как официальное медицинское лицо, она обязана была сообщать о таких ранениях в милицию. Но не сообщила. И не только потому, что мы были земляки. Но и потому, что просто поняла, что вот у этого ее пациента, уже отслужившего и даже ставшего корреспондентом районной газеты, в одном месте по-прежнему«дым играет»
Кстати, я потом воспользовался своим служебным положением и написал о нашей заведующей ФАПом Любови Тимофеевны Копейкиной зарисовку. Не просто потому, что сам так захотел я позвонил в райздрав и попросил назвать мне лучших работников медицины, о ком можно было бы написать в газете к их профессиональному празднику. А в числе названных хороших медиков прозвучало и имя нашей Любаши. И конечно же, в один из ближайших выездов домой, в Пятерыжск, я поспешил встретиться с Любой и хорошенько ее расспросить о работе. Зарисовку (уж не помню, как я ее назвал давно все же это было, еще в 70-е) тогда напечатали и наша районка «Ленинское знамя», и областная «Звезда Прииртышья».
Наверное, у нее есть какие-то награды за ее долголетнюю и добросовестную работу на медицинском поприще. Но самой большой наградой для нее, я думаю, были безмерное уважение и любовь к ней односельчан, о ком всегда болело ее милосердное сердце.
Мы помним тебя, Любаша. И по-прежнему любим.
Наталья Колмогорова
Стюард
Даль светла, и светел горизонт,
Неба хлябь у нас над головами;
Голубой причал аэропорт
Нас встречал бессонными очами
Рёв турбин; и лайнер взял разбег;
Вжавшись в кресла, дышим часто, нервно;
Сквозь просвет полуприкрытых век
Нам открылось вдруг седьмое небо!
Бездна подо мной и под тобой,
Виден край небес в иллюминатор,
А вдали, чуть видимой грядой,
Серебрятся Альпы и Карпаты.
Мир над нами стылый, ледяной,
А под нами ниточкой дорога,
Кажется, вот-вот сейчас с тобой
Ангела увидим или Бога!
Мы летим, и молодой стюард
Жмурится от утреннего солнца,
Нашей встрече, кажется, он рад
Так легко с улыбкой расстаётся!
За бортом морозно, двадцать пять,
Можете воспользоваться пледом
Он во сне всегда умел летать,
Он всегда был одержимым небом.
Молодой неопытный стюард
Не от мира нашего, земного!
Кажется, ему принадлежат
Все ключи от неба, от седьмого.
Турбулентность Нас встречает дождь
Самолёт заходит на посадку;
И стюард, неловко пряча дрожь,
Снял с руки промокшую перчатку.
Ольга Данилова
Поэтесса (автобиографичный)
Ожил художник во мне и малюет картины,
Шьёт модельер, вновь дизайнер идею подкинул.
Фотомодель напевает и кружится в танце,
Бродит фотограф, пытаясь понять иностранцев.
Супчик на кухне политик готовит актрисе,
Экономист и ремонтник в квартире прописан.
Товаровед закупил причиндалы для дачи
С ними аграрник-строитель меж грядками скачет.
Лечит целитель, гоняет на Ладе «Шумахер»,
Учит учитель и стильно стрижёт парикмахер.
А поэтесса других став на голову выше
Всех потеснила и пишет, и пишет, и пишет
Марат Валеев
Пилот, самолёт и лёд
В бездорожной Эвенкии основной транспорт авиация. И здесь время от времени случаются происшествия, пугающие своими последствиями. В их числе страшная катастрофа в 1992 году пассажирского лайнера Як-40 под Ванаварой, унесшая около тридцати жизней; падение рядом с Турой самолета Ан-2 в 2006 году, также закончившееся гибелью экипажа и всех пассажиров.