Не затуши огня другой души
Не затуши огня другой души,
не затуши.
А вдруг это маяк, что светит
кому-то в забытой Богом глуши.
А может, это разожгли очаг
для сирот и стариков
в давно холодной печи.
Или это лучи
от факела веры
в чьей-то груди.
А вдруг! Может, огонь свечи
зажгли влюбленные
в глубокой и темной ночи.
Даже если стынет сердце
твое внутри,
Открой двери
И помолчи
Не затуши огня другой души,
не затуши.
Полюбуйся, как пылает она в тиши
Мужество
Когда по жизни в путь пускаюсь тяжкий
то мужество беру с собой в упряжку.
Оно мне друг, оно мне брат,
и не продаст, и не предаст.
Да, мужество сдержать слезу
и бестолковой жизни прозу
переложить на стройную «поэзу».
И мужество не крикнуть колко,
подставляя свою щеку,
не рассчитывать, раз сколько.
И каждый день
начинать с чистого листа,
понимая, все может случиться.
И пусть душа, как и стекло, проста,
через нее истина лучом будет светиться.
И мужество быть, а не казаться!
Как на кухни драгоценной соли горсть
и у винодела вызревшая гроздь
или в несущей балке гвоздь!
За это мужество
не установят твой портрет на доску почета.
Да, мужество, когда ты встал и за тобою рота.
Но мужество годами тянуть лямки своей арбы
По бездорожью и виражам судьбы.
И каждый день, и каждый час
мне мужество свой меч подаст.
На бой с судьбой, на бой с собой,
на бой с невидимой ордой.
И непонятно это мужество никому,
разве что Богу одному.
Игорю Растеряеву
Ты расстреливаешь очередью из гармошки
городские снобские душонки.
Букетиком ромашки бьешь социум по роже,
строкою на нерве и весеннем кураже.
Враги России боялись во все века
неформатного с гармошкой Ваньку-дурака.
Так и живет наш народ, как нечего терять,
и Игорь Растеряев нам и за отца, и мать.
Другой
Он был по определению другой.
Иного рода, племени,
чужого гена, семени.
Подозрительный
в нем был и замес теста.
И где теперь, скажите,
найти для него место?
В моей душе давно
безнадежно, тесно.
Как у представителя
альтернативной стаи,
имя его звучало
как название марки стали.
Он разрушил мои взгляды и планы
и не входил в родственные для меня кланы.
Он был на меня непохожий,
идущий рядом со мной
как незнакомый прохожий.
Он был другой.
Корень друг мой.
Старая рябина под моим окном
Старая рябина под моим окном.
Тело её рассечено
было молнии огнем.
А кора шершавая
изъедена и покрыта мхом.
Кряжистая баба за моим окном.
Знаю, знаю
В молодости слыла ты первою
красавицей среди подруг.
Станом стройным гнулась
от метель и вьюг.
Что же и теперь
так отчаянно цветешь?
Словно суженого-ряженого
до сих пор ты ждешь.
Или для небес твоя
бессловесная мольба?
Чтобы день последний
отсрочила для тебя судьба?
Честно!
Видом своим давно портишь мне
каменный фасад.
Да кто о тебе вспомнит?
А кто-то будет даже рад.
Я решила, я точу топор
и иду к тебе как палач
исполнить приговор.
Под тобою в тишине
молчу и осознаю
подлую миссию свою.
Слышу
Как по венам деревянным
движется упрямый сок.
Может быть, и правда
не вышел для тебя ещё
жизни срок?
Под тобою деда
бабушка ждала с войны,
а моего отца-мальца
друзья-пацаны.
Я любуюсь на небо
через кружевной узор,
яркой ягодой засыпан
каждой веточки зазор.
Пью чай с плодами от тебя
каждый вечер дома, у огня.
Ладно, разве нет сердца у меня?
Скоро старой стану ведь и я!
Заброшу топор в дальний свой сарай.
По весне цвети рябинушка,
жизнь мне украшай!
Встать, суд идет!
Встать, суд идет!
А мы не слышим
или думаем то дождь
шумит по крыше.
А мы не осознаем,
как день бежит за днем.
А вот друзья уходят в смерть,
закопаны уже в земную твердь,
или к другому, или другой,
накрепко закрыв дверь за собой.
Но больше предаем, когда
Христа в себе однажды продаем,
и льем на раны яд не йод.
А суд идет.
А мы не слышим
или думаем то дождь шумит по крыше
или деревья шелестят.
А звуки выше, выше
Нет!
Дела шуршат,
в небесной канцелярии идет совет,
готовят каждому поправку или ответ.
Кому-то дать отсрочку,
чтобы вопрос он заменил на точку.
А кто-то чтобы прилагательных поток
успел бы поменять на ритмы строгих строк.
А суд идет, а мы не слышим
и, затыкая уши, кричим: «Тише, тише!»
А что потом?
Известно что
Любви суровый трибунал.
Догнал ты, не догнал.
Ты все придумал, что это
дождь шумел по крыше
или копошились из подполья мыши