Косулин с ней не соглашался, становился противным и неромантичным. Даже сердился: если есть свобода и нет страха нет никаких страданий! Есть страдание, значит, происходит духовная работа, и ей Натали сопротивляется, предпочитая зависать и мучиться. Впрочем, всячески поддерживал, говорил, что для качественного завершения ситуации нужно время.
Московские мысли все крутились и крутились в голове, не давая расслабиться и отдаться греческому ощущению времени и культуры, в котором все уже случилось в прошлом и одновременно существует в настоящем. «Подвиг так подвиг поеду молиться. Самое место», сказала себе Натали.
Взяла в прокате смешной красный квадроцикл и помчалась вдоль моря. Указатели настойчиво звали в святые места. Храм Афайи стоял высоко на горе и удивлял конкуренцией с Афинским Акрополем. Он ее выигрывал. Стройность, точность и сила храма так контрастировали с происходившим внутри, что сначала даже не получалось подойти. Долго ходила кругами, пытаясь привести себя в соответствие с античной мерой и мыслью.
Дикие японские туристы, расстреливающие фотоаппаратами пространство, наконец-то ушли и вернулась никуда не спешащая тишина. Натали, прячась, проникла в храм (это было запрещено), сняла обувь и легкой тенью, на цыпочках устремилась к центру. Продуваемый четырьмя ветрами храм в своем сердце обнаруживал место полного безветрия и покоя. Замерев в мгновении вечности, Натали упала на колени и стала горячо молиться Афайе, отвергнувшей нечестность и насилие в любви и награжденную божественностью и покоем. Живое воображение искусствоведа показало вдалеке голую бегущую Афайю. Пышные волосы в античном венце, юношеское лицо Что она чувствовала в тот момент, готовая на смерть, лишь бы не осквернить себя любовью страшного Миноса? Неужели он был так плох? Как трагичен античный мир! Судьба, Рок. Без надежды на рай. И жизнь для подвига и исполнения пророчеств нетрезвых пифий. Как прекрасен и честен этот мир! Все иллюзии развенчаны и остается только то, что приготовили тебе боги.
Натали в античном экстазе молила Афайю избавить её от иллюзий и дать сил пережить истинную судьбу. Афайя ласково обняла Натали, вдохнула в ушко любовь и растворилась в свежем храмовом воздухе.
Вечерело. Полосатое Эгейское море обрело сизую цельность, легкий ветер гнал волны к берегу. Натали вернулась в отель, уселась на балконе своего номера, глубоко вдохнула живой соленый дух и сделала то, что собиралась сделать тридцать лет. Начала первый взрослый разговор с родным отцом:
Письмо отцу
Здравствуй, отец! Мне хотелось бы называть тебя папой, но поскольку мы не знакомы, это кажется мне неуместным. В общем, я не знаю, как тебя называть И как говорить с тобой тоже Я даже не знаю, как ты выглядишь. Помню только смутное ощущение тебя, ведь с момента нашей последней встречи прошло 30 лет. Наверняка, мы бы не узнали друг друга, даже столкнувшись лбами. Много лет я хотела с тобой познакомиться, несколько раз решала твердо. Очень сложно жить, когда не представляешь себе своего родного отца В глубине души живет дыра, в которую нельзя заглянуть. Очень важная часть тебя отсутствует, и ты пытаешься ее чем-то заполнить, но это оказывается невозможным. Я искала тебя в мужчинах. Не находила и не могла простить им того, что ты исчез из моей жизни так внезапно. Я до сих пор не могу понять, почему мама так ненавидит тебя? Почему ты не дал мне свою фамилию? Сколько буду жить, не смогу понять! Если ты, конечно, не объяснишь мне сам.
Так вот: много раз я искала встречи с тобой, просила маму помочь, она даже обещала, но потом ничего не вышло. Представляешь, как-то раз я целый час сидела во дворе твоего института (я знала, где ты работаешь) и ждала случайной встречи. Надела черные очки и спряталась за ноутбуком. Как шпион. Час глупо просидела. Это было год назад. На большее я не была готова
А потом я полюбила мужчину. Не мужа. И неожиданно для себя поняла, что отношусь к нему так, будто это ты: не доверяю и ненавижу его за то, что ты меня бросил. И отчаянно хочу любви, признания и доверия Мне бы хотелось, чтобы ты мной гордился. У меня есть дети, хорошая профессия Я разбираюсь в искусстве. А какой ты? Вдруг я не понравлюсь тебе, а ты не понравишься мне, если мы встретимся? Боюсь увидеть в тебе все то, что не люблю в себе. И боюсь, что ты опять отвергнешь меня как в детстве. Пишу и плачу. Но хотя бы могу писать! Долгие годы это было невозможно чувства затапливали с головой. Мне помогают хорошие люди, и я хочу нашей встречи.