Я вытащила пингвина из-за пазухи, поставила на снег. Тот отряхнулся и прижался к моей ноге:
Странно, почему в городе появились пингвины?
Меня уже ничто не удивляет, дочка, опустившись на корточки, погладила животное, а наших кошек, похоже, съели. Бедные.
Третью ночь спали в верхнем этаже дома, где через выбитые взрывной волной окна, гулял ветер. Один проём удалось закрыть листом найденного железа. Часть паркета была цела и завалена отдельными кусками пола.
Когда снег прекратится? устало спросила дочка.
Скоро.
Угу. А завалит последний этаж, где спать будем?
Хорошо, дорожки чистить успевают. В брошенных машинах ещё можно многое найти, особенно вдали от города. Не каждый отважится уйти из города.
Уходить опасно.
Придётся. Без еды не выжить.
И без тепла. А там хищники бродят.
Дикие собаки тоже не менее опасны. Я складывала кучкой паркетины, готово. Дай спички!
Дочка протянула зажигалку. Живой огонёк заплясал, осветив разрушенную комнату.
Мам, как в блокаду выживали?
Толя рассказывал.
Он давно умер, повезло. Не видел того, что видим мы.
Зато пережил другую блокаду. Девятьсот дней!
Недели не прошло, а народ вымирает.
Чёрный снег, чёрный день. Хотя бы сыпать перестало.
Дочка устроилась ночевать, положив на пол оторванную дверь. Я завалилась, как есть.
Робкий свет будоражил веки. Проснулась и поняла: настоящий белый снег валил хлопьями. Рядом ахнула дочка:
Мама, снег!
Белый, белый.
Скоро все кончится.
Перестало бы сыпать. Тогда нескольких дней хватит подобраться к магазинам.
Думаешь, нам еда достанется? Дочка покачала головой, А мародёры?
На мародёров создадут отряды милиции.
Не больно-то людей защищают. До взрыва недовольных в тюрьмы отправляли.
Не путай мирное время с послеядерным.
Анархия мать порядка! лицо дочки было серьёзным и решительным. Где же Ванька, мой кавалер? Ну, что идём дорожки чистить? Заодно согреемся.
С десяток человек вовсю орудовали лопатами. Ими руководил красавец лет сорока, с лицом заросшим щетиной. Я невольно залюбовалась.
Что рот раззявила? Грубо сказал неопрятный старик, бери лопату, старая!
Заткнись, дядя Лёша, вовсе не старая, а женщина в расцвете лет, усмехнулся красавец.
Тебе, Егор, лишь зубоскалить. Тоже, дамский угодник выискался! Рядом, дочка, что ли? Держи её подальше от угодников.
У меня есть парень! Заявила Моника.
Егор усмехнулся:
Пусть бережёт своё сокровище, а то не ровен час.
Заткнись! Оборвал его дед, Давай работай, нечего лодыря гонять. Господи, наконец, снег побелел, большая радость для всех, оставшихся в живых. Ещё немного и прояснится. Тогда начнётся самый аврал. К магазинам и складам бы подобраться, еды надолго хватит. Слышала, давеча медведя завалили? Толпа набежала, не успели оглянуться, остались «рожки да ножки» от косолапого.
Сырым съели?
У кого топор, у кого нож: разделали, ахнуть не успел. Моя бабка сторожит мясо в квартире. Прикинь, мебель на дрова разломали. Вот-вот паркет разбирать станем. А вот и Маня.
Женщина лет сорока в куртке и тёплых штанах деловито вручила нам лопаты:
Работаем до изнеможения, потом перерыв.
Мы вгрызались в снег, не щадя сил. Под небольшим белым слоем, снег походил на замороженную сажу. В одном месте появились окна первого этажа. Задыхаясь, я воткнула лопату в сугроб:
Всё, хватит!
Быстро выдохлась, молодуха! Егор хохотнул, какие мы немощные.
У меня дела! За парнем слетать, а то потеряется.
У тебя пропеллер в заднице? Дед Лёша хмыкнул, слетай, а мы поглядим, как это делаешь.
Дед, за дочурой присмотри!
Ладно, пусть работает, а устанет, пойдем ко мне мясо кушать.
Куда к тебе?
Дед показал на наш дом:
Вишь, тропка проложена наверх? Вон то окно!
А наше окно рядом. Мы соседи.
Славно, сказал старик. Знаешь, и ты с парнем приходи, старуха бульон сварит из медвежатины.
Очень хорошо, а то Ваня хотел моего питомца на суп.
Кошку?
Пингвина.
Это, верно, не хуже курицы.
Я не для того его спасала от людей-хищников!
Ладно, не кипятись. Как зовут?
Маргарита. Дочку, Моника.
Я, Лёша, а мою жену звать Соня.
Мама, поспеши, стемнеет.
Я воспарила. Внизу запрокинутые лица, и у каждого в руке лопата.