Вы ведь Орловский, ваш прадед и дед ваш были здешними ктиторами.Этого Юрий не знал. Мать не рассказывала ему об этом - не успела. А может, просто опасалась.- В самом деле? - Юрий удивленно оглядел церковь, словно увидел ее в первый раз. - Даже не думал! Я помню, что наша семья что-то дарила... Вот эту икону...Отец Леонид кивнул:- Не только эту. Давеча прочитал, что иконостас был дедом вашим заказан. Из самого Киева мастеров приглашал.Орловский невольно улыбнулся. Сейчас это казалось сказкой - давней и невероятной. Интересно, что сказали бы в парткоме музея, узнай они это? Тогда Юрию не довелось бы проработать там и недели...- Пойдемте побеседуем, сын мой...Юрий хотел возразить, но почему-то смолчал и послушно прошел вслед за священником в небольшую боковую дверь. Очевидно, это была ризница или какое-то подобное ей помещение - в таких тонкостях Орловский не разбирался. Войдя, священник привычно перекрестился на большую икону в дорогом серебряном окладе. Юрий поспешил сделать то же - и вдруг замер.- Это... это же наша икона! Святой Георгий, правда?Священник вновь кивнул. Юрий подошел поближе и стал рассматривать знакомое изображение. Лицо Всадника было сурово и спокойно. Казалось, он не испытывает радости победы над корчившимся под золочеными копытами коня чудовищем. Воин исполнил долг - и чувствовал лишь холодную брезгливость к мерзости, только что поверженной наземь. И еще одно чувство можно было уловить на лице святого: усталость. Усталость солдата, у которого за спиной бесчисленный ряд смертельных схваток, и еще столько же - впереди, до самой смерти.- Эта икона висела у нас в доме, - волнуясь, заговорил Орловский. - Да, припоминаю... Потом, я болел, у меня была корь... или скарлатина... мама подарила ее церкви, в благодарность за то что я выздоровел. Я еще потом удивился: почему ее там нет...- Сие очевидно, - вздохнул отец Леонид. - Икона древняя, да и оклад серебряный. Висела бы на виду - давно пришлось бы расстаться. Не пожалели бы... Что ж, раз это ваш святой... Поставьте свечу, Юрий Петрович.Орловский вновь послушался, но, когда он уже подносил кончик тонкой желтой свечки к лампадке, отец Леонид остановил его:- Подождите, не зажигайте. Просто поставьте - и все...Юрий даже не удивился. Мало ли какие неведомые ему правила существуют по поводу возжигания свечей? Он сел на предложенный священником стул, рука потянулась к карману, где лежала пачка "Нашей марки", но он тут же одернул себя: не время и не место.- Курить тянет? - понял его отец Леонид. - Вижу. Сам грешен: пускаю дым, аки змий на вашей иконе. Грех, конечно...Юрий вновь усмехнулся. Конечно, и это грех. Если б все грехи, переполнившие страну, были столь же незамысловаты...И вновь священник его понял:- Вы ведь человек нецерковный, сын мой?- В каком смысле? - удивился было Орловский, но тут же согласился:- Да, в церкви бываю редко, грешен...- Я не только об этом, - покачал головой отец Леонид. - Людям мирским иногда странной кажется позиция церкви. Особенно в такие времена, как сейчас. Люди заняты политикой, а священники толкуют о крепости брака, вреде винопития, о том же курении. Иные удивляются, иные соблазняются даже...- Вы считаете, что церковь должна быть вне политики? - Юрий отреагировал автоматически. Вступать в подобный спор не было сил и желания.- Увы, сие тоже невозможно. Но я о другом. С точки зрения церкви, такие вроде бы мелочи порой важнее мировых катаклизмов. Догадываетесь почему, Юрий Петрович?- Да, - об этом Юрию уже приходилось беседовать с отцом Александром. Церковь считает своей главной задачей спасать души. А для каждой отдельно взятой души эти мелкие проблемы порой важнее...- Вы очень зло формулируете, сын мой, - сказано было без всякого осуждения, просто как признание факта. - На душе у вас, вижу, нелегко...