А это не уфимцы, удивился Белов, когда на очередном повороте из-под капюшонов блеснули напряжённые профили. Этих я плохо знаю.
Сильный экипаж?
Да не сильней силы!..
Соперники, которых теперь им подставила река, были одеты в ветровки с плотно завязанными капюшонами, так что, погружённые в акустику дождя, не слышали ничего за спиной, и Белов, войдя в их воду, подкрался незамеченным. Затем он, словно одним длинным зависшим прыжком, выскочил в уровень. Зуев с одномоментной вибрацией удовольствия и сожаления заметил, как те испуганно дёрнулись в сторону и сбились; это был изящный удар.
Белов, не сбавляя хода, обменялся парою быстрых фраз и уже отваливал, не дав ухватиться. Впрочем, соперники и не пытались. Они шли одоленьем, приняв дождь неприятностью и препятствием, отчего их гребля выглядела тяжеловесно и предельно. Да уже и заходился этот долгий день, всех утомив; только Зуев был не утолён и оборачивался, предлагая или предполагая схватку. Второй раз сегодня он ощущал в теле пронзительную готовность глубины. Но насыщения не было: дождь, пульсирующая река, чужая байдарка, печально-сиреневатый вечерний свет, всё это они пересекали диагональю
Через полчаса, когда соперники совсем отстали, на дальнем берегу, под скалою, острозубо вдающейся в небо, полыхнул свет.
Вот и они, голубчики!
Отдыхают уже, сказал Зуев.
В самом деле, уфимцы успели поставить палатку, натянули тент и теперь ждали только, чем их порадует котелок. Костёр трещал и пах пихтой.
Эй, сибариты, дождя испугались! позвал Белов, подойдя к берегу.
О! откликнулся лёгкий гортанный голос, но никто не появился из-под тента. Никак Стас Белов козыряет: в ночной обгон пошёл. Али на наш огонёк забрели? А мы сидим, забубённые головушки, чаёк раскинули, ждём кого б угостить
Белов промолчал, а шумно, с плеском, сработал веслом.
А? раздался тот же голос, когда и Зуев взялся за весло. Чтоб нам лопнуть с этого чая! Ну, Никола в путь!
Белов фыркнул. Они несколько отплыли.
Вы обиделись, что ли? спросил Зуев.
На Ромку-то? Белов рассмеялся. На него не разобидишься, лукавый парень, но хороший. Надёжный.
А то бы к ним
Заскучали?
Просто как-то категорично.
Не хочется лишнего напряга. Зачем в долги влезать? Встанем сейчас спокойненько
Но пролетел луг без единого деревца, и затем оба берега круто взмыли вверх.
Вчера они упорно шли, заметил Зуев.
А сегодня мы.
Наконец, уже в десятом часу, к реке прилёг удобный косогор. Оставив байдарку внизу, они травами поднялись к опушке. Какой-то колючник обжигал голые ноги. Дождь незаметно кончился, ветер развеивал облака, в проёмы сочились слабые звёзды. В механические минуты, пока они устраивались, серый цвет сгустился до кобальта и, в центре мира прожжённый столбом желтизны, загадочно заслоился в ночь.
Вниз вдоль реки вела чуть примятая колея. Чуть не на ощупь Зуев спустился ею и вышел в поле. Вся равнина была залита тонким озером тумана, из которого возвышались тёмные рифы стогов. За туманом, должно быть, начиналась бесконечность. Ветер шевелил ветви, роняя капли, и всё вокруг сжималось, как покинутое и неживое. Кеды холодно измокли, но от колющей одинокой радости Зуев забыл заботу об этом. Тихие, мерные звуки охраняли его внутреннюю судьбу. Стоя в фиолетовом ветре, он дышал, как напиться. Он шагнул вперёд, в туман, и тут же паутина липко расползлась по лбу и щекам. Зуев снял её, будто рукою спрашивая у лица чего хотеть.
Из тёплой, сухой глубины стога он навыдергал сена, сколько вместил обхват, и понёс его к палатке. Берег казался пустынным и непохожим. Лишь шагов за сто из темноты вызрел костёр, Белов как раз снимал котелок.
Сегодня на мягком спим, сказал Зуев, вываливая сено.
Только потом верните, ответил Белов, всунув руку в травы и с наслаждением шевеля пальцами.
Зуев хотел удивиться, но вперёд того почувствовал стыд. Стыд призраком прошёл сквозь него и растаял.
Конечно, кивнул он посторонним голосом.
Белов поднял на него блестящие рыжим жаром глаза.
У нас тут ещё два овоща осталось. Употребим или как?
Он достал из мешка гигантский огурец.
Завтра лучше, попросил Зуев.
Тогда на утро, пожалуй, тушёнку откроем и хлеб с огурцом. А на обед картошечку заправим, как? Берите карамели, берите