Словом, Артур с его глубокомысленным курением меня начинал напрягать. Но и швырять самой мешки не хотелось.
Спустя неделю он созрел. Всё было как обычно: Артур курил, я нервничала. И вдруг он так по-особому на меня посмотрел, прищурившись, и сказал:
А симпатичная ты девчонка. Надо нам дружить. Кофе попить как-нибудь. А хочешь, я тебя на машине, он кивнул на мусоровоз, покатаю? Хочешь, даже свалку нашу тебе покажу?
Говорю же, пользовалась я успехом у мужчин! И куда что делось? Теперь вот никто не зовёт свалку показать. Аж обидно.
Товарищ Островский (Дом-музей Николая Островского)
В Сочи можно найти развлечения на любой вкус, особенно летом. Ночные клубы, дискотеки, кино на пляже, караоке если ты молод и полон энергии, веселись хоть до утра. А утром на море, до обеда. Потом, в самую жару, можно на какую-нибудь экскурсию в лес метнуться или по Дендрарию погулять. А вечером снова танцы, клубы, зажигаем.
Когда Алекс перечислил возможные развлечения и поинтересовался, куда я хочу попасть в первую очередь, я твёрдо сказала: «В музей Островского». Самый логичный выбор, правда?
Вот и Алексу так показалось. Однако в музей мы всё-таки поехали. Почти час по пробкам, чтобы выбраться из усиленно строящегося к Олимпиаде Адлера. Ещё минут тридцать страха, пока маршрутное такси несётся по Курортному проспекту. На пятый раз привыкаешь, и вцепившиеся в сидения, бледно-зелёные отдыхающие начинают веселить. Потом снова пробка на въезде в Сочи. Сейчас дорога занимает куда меньше времени и дарит куда больше приятных ощущений, потому что достроили объездные маршруты, а тогда каждый вояж в Сочи становился настоящим испытанием.
Особо странно терпеть эти испытания было ради Николая Островского. Да-да, речь шла именно о Николае Островском, а не его предшественнике-однофамильце, подарившем нам «луч света в тёмном царстве». В маршрутке я тщетно пыталась объяснить Алексу свой необычный интерес:
Ну просто Павка Корчагин мой детский герой! И книжка у меня была, синяя такая, с иллюстрациями. Там Павка Корчагин на лавочке возле моря сидит, под пальмой. Это Сочи! То есть в книге не Сочи, но писал Островский в Сочи, я в Интернете читала. Он здесь лечился на Мацесте. А потом жил, последние годы. И здесь писал «Как закалялась сталь».
Пассажиры маршрутки странно на меня поглядывали, но я уже привыкла. Утром на общей кухне, когда я готовила плов, так же странно на меня посмотрела Анечка, дочка нашей соседки Ольги, пришедшая помыть посуду. Обычно мы здоровались, но на сей раз Анечка только покосилась на меня и молча встала к раковине. Как выяснилось, Анечке на лето задали «Как закалялась сталь», но она и не думала к ней притрагиваться. А Ольга, узнав, что мы собираемся в музей Островского, прочитала Ане лекцию на тему любви к литературе. И теперь Аня подозревала, что с таким сумасшедшим человеком, как я, лучше не здороваться. Вдруг это заразно?
Я не знал, что ты за коммунистов, осторожно заметил Алекс. Ты не говорила.
Почему за коммунистов? оторопела я. Я вообще ни за кого. Мне просто герой нравился! Он такой смелый, такой правильный, такой
Хотела добавить, что несчастный, на той приснопамятной иллюстрации он ещё и с палочкой был, но догадалась заткнуться. Уж больно странное было выражение лица у Алекса.
Музей Николая Островского символично располагался на улице имени Павла Корчагина. А неподалёку от музея стоял памятник Островскому. С него-то мы и начали. Островский на постаменте стремился в светлое будущее: волосы назад, нога занесена в то самое будущее, которое так и не наступит, полы плаща развеваются. Очень красивым был Островский в виде памятника, чем-то на Суворова похож, на ещё одного героя моего странного детства.
Рядом с памятником на скейтах летали местные неформалы. Строители светлого будущего, идейные наследники Павки Корчагина. Плитку украшали непонятные граффити, валялись стаканчики из-под кофе с символикой американской бургерной, оплотом загнивающего капитализма.
Но я упорно не замечала удручающего фона. Мы бодро зашагали по улице имени Павки.
Вот в этом домике он жил и писал «Как закалялась сталь», голосом профессионального экскурсовода излагала я почерпнутые из какого-то «послесловия» знания.
Не жил, а доживал. И не писал, а дописывал, флегматично поправлял меня Алекс, утирая пот дорога шла круто в гору. Всего несколько месяцев. Его товарищи по партии сюда на лечение отправили. Очень логично, от болезни суставов лечиться практически на болотах.