На стукача вы не похожи. Министерство Госбезопасности их одевает на один манер и глаза у них оловянные, машина свернула к парку Стромовка, вы турист, что ли, Генрик кивнул: «Именно так». Парень одобрительно отозвался:
Парк у нас красивый. Я бы тоже здесь рос, если бы не коммунисты, он помрачнел, неподалеку наш семейный особняк, то есть бывший особняк, оказалось, что мальчику всего двадцать лет:
Я потерял отца двухлетним малышом, мрачно сказал он, его расстреляли, как буржуазного националиста и вообще, он повел рукой, капиталиста и эксплуататора, отец нынешнего таксиста владел крупной транспортной компанией:
Сначала фирму отобрали нацисты, юноша вздохнул, потому что папа отказался предоставлять им машины, а потом все заграбастали красные, в таксопарке парень оказался, как он выразился, на перевоспитании:
Вообще я хотел стать автомобильным инженером, он приглушил радио, но никакой университет мне не светит из-за буржуазного происхождения. Меня отправили водить машину, но в парке есть шоферы, раньше работавшие в нашей фирме. Они взяли меня под свое крыло, юноша не скрывал, что думает перебраться на запад:
Мой дядя живет в Америке, признался он, у него хватило ума покинуть страну после аннексии, в тридцать восьмом году. Папа не уехал и видите, что получилось, дядя давно прислал таксисту вызов, но, как он сказал, коммунисты тянули волынку:
Некоторые пытаются тайно пересечь австрийскую границу, сказал парень, просто так у нас на запад не пускают. Но такое опасно, в нарушителей стреляют на поражение, таксист надеялся, что правительство Дубчека разрешит свободную эмиграцию:
Можно жениться на еврейке, деловито добавил он, их выпускают в Израиль. Но где найти такую девушку, в Праге евреев почти не осталось, синагоги в еврейском квартале стояли пустыми. Генрик даже поежился:
Мы были на службе в Иерусалимской синагоге, его и Аарона вызвали читать Тору, миньян собрался, но там сидели почти одни старики, в остальных синагогах еврейского квартала помещались музейные выставки:
В Венгрии евреев выжило больше, пришло в голову Генрику, благодаря Валленбергу. Здесь и в Польше почти все погибли, Гитлер оказался в Праге гораздо раньше, чем в Будапеште, теща провела их по всему Йозефову, где раньше располагалось еврейское гетто:
Аарон хочет экранизировать историю о Големе, пришло в голову Генрику, наверняка, с Тиквой в главной роли. У нее отлично получился Грегор Замза, она рождена для мистики и хоррора, свояк собирался сам написать сценарий будущего фильма:
Но это потом, весело заметил Аарон, сначала надо закончить два других проекта и третий, самый главный, он ласково положил ладонь на живот Тиквы, то есть не закончить, а только начать, Генрик ткнул сигаретой в пепельницу на приборной доске:
И тогда мы выпили за здоровье будущего малыша. Ерунда, он вспомнил уличные бои в Будапеште, здесь ничего такого не случится, русские не введут сюда войска. Аарон и Тиква покажут несколько представлений, он устроит закрытый просмотр «Че», мы с Аделью выступим на мастер-классах и двинемся в обратный путь, Генрик очнулся от невеселого голоса таксиста:
В одном из здешних особняков до войны сидело гестапо, а потом здание отдали советскому посольству, юноша скривился, никакой разницы между ними нет, Генрик попросил остановить машину рядом со входом в парк:
Хороших выходных, мистер, пожелал юноша, погоду обещают отличную, на дворе было воскресенье:
Они и в воскресенье работают, у Генрика опять свело живот от волнения, остальные думают, что я поехал прогуляться, Адели он объяснил, что хочет проветриться:
Т знаешь, как важно побыть в тишине, Генрик ласково поцеловал жену, особенно перед концертом, сегодня он играл в том же самом театре «На балюстраде», где вчера показывали «Превращение»:
Концерт почти подпольный, убедившись, что такси уехало, Генрик пошел к воротам парка, все афиши рукописные, самодельные, афиши, как и приглашения на спектакль, передавали из рук в руки, но это музыка, ничего антикоммунистического в ней нет, он понимал, почему свояк изменил финал «Превращения»:
То есть не изменил, а надел советскую форму, гимнастерку Аарон достал в костюмерной театра, после такого зрители его чуть ли не на руках носили, впереди показался советский флаг. Генрик нащупал в кармане свой британский паспорт.