Тебе повезло, брат, ты стал шахидом! шепнул мне араб. Держи!
И он подарил мне свой страшный кинжал, которым еще при жизни хотел зарезать меня. Я сухо поблагодарил его.
Всевышний очень зол на меня, грустно сказал он, проглатывая бычье сердце.
За что? удивился искренно я. Ты храбро сражался и убил много моих товарищей. И, если бы не моя тяга к жизни, убил бы и меня.
Араба звали Валли. У него в США остался дом, жена и скакун по кличке Макбут. А зол был Аллах за то, что Валли утаил от близких банковский счет в одном из швейцарских банков. И как гласит Священная книга: тяжкий грех быть ростовщиком или иметь с ним дело, потому что все банки мира принадлежат богу Яхве.
Трапеза подходила к концу. Мы насытили свои мертвые желудки, восхваляя Аллаха за щедрость.
Ты еще совсем мальчишка, улыбнулся Он, потрепав меня по плечу, даже не умеешь грызть мясо зубами. Ты ни разу даже не целовался с девушкой.
Мне было стыдно, что все узнали мою тайну. Бородатые мужики засмеялись, стуча обглоданными костями по столу, но суровый взгляд старика остудил их пыл.
Зачем Вы убивали русских? разгневался Бог, грозно сверкая глазами. Разве Я не говорил Вам, что убивать человека нельзя, ибо жизнь даю я, и только я могу ее и забрать?
Они потупили взоры, а я заплакал.
Иди, дитя, с миром! Ты достоин лучшей компании, велел Он мне, и я повиновался.
Валли подошел ко мне и обнял, как брата. Я ответил взаимностью. Некоторое время мы так и молчали.
Прощай, сказал я ему, наконец.
Его рыжая борода, запачканная бычьей кровью, больно щекотала мне лицо.
Мы еще увидимся, улыбнулся он, когда ты познаешь, что значит любить женщину
Где бы мне ее найти вздохнул я.
Найдешь! Только обещай мне кое-что и он украдкой посмотрел на танцующих зикр чеченцев.
Останови Амину, вдруг запнулся араб, Она моя чеченская жена и скоро станет шахидкой, глупая девчонка
Какая-то небесная сила подхватила меня и понесла прочь. Мой дух кружил над болотами, скованными льдами и дремлющим лесом. Когда я был маленьким, я часто бродил там со своим отцом, собирал грибы и ягоды. Сейчас была зима, но я узнавал места моего детства. Я вспомнил, как отец разбогател, и вместо прогулок стал откупаться дорогими подарками, так как времени на меня уже не оставалось. Мать оставила нас, когда мне было шесть лет. Отец переживал, и все свои личные неудачи срывал на мне. Деньги и власть заменили любовь и образовали пропасть в наших отношениях. Сейчас я незаметной тенью залетел в родительский дом, увидел отца. Он сидел в кресле перед камином, в окружении роскоши, молчаливо склонившись к огню, пытаясь согреться. В руках он держал мою похоронку. Его руки дрожали. Я не видел прежде в его глазах слез, при мне он никогда не плакал, и сейчас находиться рядом с ним было невыносимо. Он не догадывался, что единственный сын смотрит на него, хочет обнять, сказать, что любит. У него было больное сердце, и я побоялся напугать его, поэтому оставил его. Но он все равно что-то почувствовал, бросился к окну и кричал мое имя. Долго и пронзительно. До хрипоты. И я рыдал вместе с ним.
Когда-то я гулял по Тверскому Бульвару еще до призыва в армию. Тут всегда было весело, влюбленные целовались на лавочках, и я решил пройтись здесь, немного прийти в себя. Вдруг кто-то окликнул меня, и я застыл в недоумении.
Кто ты? раздался глухой голос из памятника Сергею Есенину.
Я русский солдат, который погиб на Кавказе от пули снайпера. Ответил я.
Неужели англичане до сих пор не угомонились? вздохнул голос. Ты уже видел Аллаха?
Я кивнул и подошел поближе, стараясь не затоптать красные гвоздики у подножия памятника.
Он отпустил меня с миром, потому что я еще дитя.
Он сказал «дитя»?
Я снова кивнул. Мне хотелось заглянуть внутрь памятника.
Дети самые удивительные цветы во Вселенной, сказал печально голос. Они, как звезды. В них нет ни зла, ни порока. Я бы хотел оставаться вечным ребенком, но я уже, к сожалению, познал женщину.
Почему ты здесь? спросил я незнакомца.
Потому что мне не надо Рая! Дайте Родину мою!