Да какие же привилегии?! всерьез удивился Дмитрий.
Небольшие, согласен. Но значительные! Рабу дают работу по силам. Раб всегда сыт, одет. Ему позволяют иметь женщину, а то и семью. Его поят вином в праздники. Многие свободные люди не имеют и этого!
Позволь спросить тебя, о Спартак! Если бы ты не был продан в гладиаторскую школу, а был рабом, выполняющим посильную работу, и хозяин относился бы к тебе хорошо, ты бы поднял восстание?
Бы, бы, бы, если, если, если! На этот вопрос ты не получишь ответа, потому, что у меня его нет.
А твоя борьба с Римом? Какие цели ты преследуешь?
Наша главная цель прожить подольше свободными людьми. Разжиться монетой. Если представится возможность уйти из Италии к варварам Севера. Или в Африку.
Дмитрий не нашелся, что ответить. Все сказанное было необходимо обдумать. Политическая программа Спартака пока была не ясна совершенно. Но он уже отяжелел от вина и обильной пищи, и вступать в полемику не хотелось. Но идея уйти к племенам варваров застряла в памяти. А там видно будет.
Глава четвертая
Уже месяц они жили на Везувии. Рейды за провиантом становились все опаснее и приносили все меньше результатов округа была вычищена подчистую не только восставшими, но и патрулями римлян, стороживших единственную дорогу к вершине. Спартак ввел строжайшее рационирование, но такое положение дел долго продолжаться не могло. Настал день, когда в очередной стычке с патрулем был захвачен легионер, показавший (под пытками), что трибун Гай Клавдий Пульхр с шестью когортами полностью блокировал восставших и не уйдет без голов вождей. Все приуныли. Или погибнуть в неравном бою, или сдохнуть с голоду, или сдаться, что тоже означало смерть. Римляне были слишком сердиты и наверняка развесили бы сдавшихся на деревьях вокруг Везувия на корм воронам.
Был созван военный совет. Самнит Ганник, низенький, длиннорукий, выступил первым:
Надо собрать все силы в кулак и атаковать! Может быть, большинство погибнет, но, сколько-то ведь прорвется! Зато и римлянам не поздоровится, долго будут зализывать раны!
Точно! поддержал его Эномай, Бой будет неравный, согласен, но красивый! А умереть с мечом в руке это ли не лучшая смерть для настоящих мужчин! Мы попадем в Валгаллу! И Ганник прав: кто-нибудь, да прорвется!
Может быть, сплести лестницы, ночью спуститься и ударить в тыл этому самому Пульхру? предложил Крикс, разглядывая план Везувия, вычерченный Дмитрием, Вот, здесь самое подходящее место, всего шестьсот локтей высота.
А из чего ты сплетешь лестницы, или, хотя бы, веревки? Из лоз дикого винограда? запальчиво крикнул Эномай, Когда сплетешь, то полезешь первым, а я посмотрю, как ты полетишь вниз и размажешься по скалам, как гнилой персик!
Полетишь Полетишь! слово громом стукнуло в ушах Дмитрия. Возможно, вполне возможно
Я знаю, что делать, тихо произнес он, но все услышали и воззрились на него с яростной надеждой, Но мне нужно три дня и искусные столяры. И портные. И самая прочная и легкая ткань, которая у нас есть.
Но что ты задумал, Димитриос? Спартак в волнении вскочил с места.
Я построю крылья, на которых полечу над лагерем римлян и брошу бомбы. Начнется паника, и тут вы спуститесь с горы. У нас есть двести конных воинов. Они должны будут атаковать незамедлительно, со всей прыткостью. За ними пойдут пехотинцы. Это наш лучший шанс на победу.
Крылья, ха! скептически ухмыльнулся Евстафий, Разве ты не слышал историю об Икаре? Боги покарали его за святотатство! Только они могут летать, и то, предварительно обернувшись птицами!
Ты можешь предложить что-нибудь получше? Верьте мне, я знаю, что делаю.
Ты получишь просимое, Димитриос Ништяк. Самая прочная и легкая ткань Виссон! У нас есть виссон, он прочнее и легче шелка, который купцы привозят из Срединной Империи, просиял Спартак.
Ага, а стоит виссон целый талант золотом за четыре дюжины локтей! Только цари могут позволить себе носить его! пробурчал бережливый Евстафий.
Два дня Дмитрий с помощью двух столяров строил дельтаплан. Он немало полетал на них и хорошо знал конструкцию. Складную раму выстрогали из прочнейшего упругого тиса. Двойной слой виссона пошел на обшивку. Конструкция получилась несколько тяжелее, чем хотелось, но и чуть-чуть больше по размерам, что должно было компенсировать избыточный вес. На третий день, на виду у всего войска, Дмитрий совершил пробный полет над кратером, под дружное «Ах!» прыгнув в пропасть. Испытания прошли удачно, восходящий поток был силен и ровен. Покрутив восьмерки и набрав высоту, Дмитрий, после получаса полета, плавно спланировал на полянку, где, задрав головы, стояли все командиры. Громовое «Виват, Ништяк!» сотрясло воздух, аж камни посыпались.