«Есть пристальность бога»
Есть пристальность бога,
сиянье звезды,
сума и дорога
до вечной беды.
Пока не заплачешь
сюда не придешь,
пока не заплатишь
свой ад не найдешь.
Иди и греши.
А значит пиши,
в сиянии млечной бумаги
дыши.
Свечи в снегу
«Я любила Москву не за Красную площадь »
Я любила Москву не за Красную площадь
за прекрасные лица далеких друзей,
за порыв, за стихи, за дыханье свободы,
под крестами дубинок над прахом идей.
За отчаянный зов грустной мысли далекой
о прекрасных мирах за эфиром помех,
и за здравие свеч по стране волоокой,
утонувшей в бравадах балетных утех.
Но заломлены руки толпы и поэта,
и доносов листва новым жанром в народ,
где былому «нельзя» и грядущему «вето»
наштампованы гены послушных пород.
Я любила Москву не за Кремль за начало,
где запретное слово страдало и жгло,
где оно не умело молчать не молчало!
Оно толпы будило и взгляды влекло.
Я Москву не за торг от широких ширинок,
а за воздух, пропитанный грустью дождя,
что скрипичным легато со струн паутинок
растекается, недра метро бередя
и летящие вдаль поезда и перроны.
Я любила Москву не за ритм на бегу
за уменье подняться, шагнуть
пусть сквозь стоны,
даже слезы в глазах, даже свечи в снегу.
«И снова целят генералы»
И снова целят генералы
стволы на светлую Москву,
и снова стяг кровавый, алый
залил асфальты и траву.
Где каждодневный бесконечный
прицел сквозь злобный крик и дым,
уныло спрут пятиконечный
ползет по улицам ночным.
И замер телефонный провод,
дитя заплакало вдали,
А смерть старуха ищет повод,
чтоб крикнуть роковое: «Пли!»
«Это подло говорить легко»
Это подло говорить легко,
слегка, много, велеречиво.
Дыши, как в бурю, трудно, глубоко,
пусть каждое слово неучтиво!
Не давай пустому потоку
источать глупость со дна!
Каждое слово камень!
Каждое слово война!
Боль наотмашь, кровь по губам,
ненависть не ручей, не трели галек
бойся вон того, у которого смерч по мозгам
рвется наружу, дергает губы, жалит.
«Смельчак, почему ты один?..»
Смельчак, почему ты один?
Друзья поднимали бокалы вина за победу.
Хлопали по плечу:
«Молодец!», жали руки,
а прекрасные девы отирали твой лоб нежной бязью
.
О, запах мужества!
Он пьянит и кружит головы женщин,
он швыряет их в объятия победителей.
Миру всегда не хватает героев.
А теперь ты один.
Что значит стать одиноким воином?
Не ждать подмоги, не оглядываться назад.
Скрипеть зубами, сжимая рукоятку меча.
Ждать.
Знать за спиной пустота.
А впереди немыслимый строй врагов.
Шеренги плотны.
Слышен марш, чеканка шагов, чужая речь.
Одиночество от слова Один.
Это имя древнего бога.
Ты сам себе бог, когда один в поле.
Пусть говорят, что «один в поле не воин».
Если ты Один победишь в тот момент,
когда поднимешь меч.
«Я не уеду из Москвы»
Лене Воиновой
Я не уеду из Москвы,
здесь нет психушки,
зато найдется дом, ночлег,
том раскладушки.
Лишь заверни за угол тот
там синагога.
Готовы для бомжей столы,
и питы много.
А за другим углом трезвон
храм колокольный.
Но хватит жрать
не ради щей в столь хлебосольной.
«Татьяна ли Татьяне не поможет!..»
Татьяна ли Татьяне не поможет!
Татьяна ли Татьяне не душа!
Лишь встретятся и душу боль не гложет,
и каждая обнова хороша.
Татьяна ли Татьяну не встревожит,
Татьяна ли Татьяну не поймет?
Прощай, пока, не встретимся, быть может.
Вне правил уголовный переплет.
Татьяна ль пред Татьяной дверь захлопнет,
и горькой чарки не нальет рука,
от страшной тайны черной не оглохнет,
не выльет на могилу два глотка.