Лизка, когда это зрелище увидела, была в шоке и долго не могла поверить, что такую радость можно заработать от удара мячом, прихваченным Тальбергом в качестве улики. Точнее, как доказательство произошедшего и компенсацию за испорченные внешний вид с настроением.
Так и предстал перед Лизкой с расплывающимся глазом, держа под мышкой трофей и довольно улыбаясь, хотя буквально только что ему хотелось рвать и метать. Он разглядел в ситуации юмористическую сторону, и настроение немного улучшилось.
Лизка суетливо достала из морозилки кусок свинины в кульке и наказала приложить к глазу. Он покорно сидел, держа в одной руке новый мяч, а в другой холодный мерзкий куль, приятно подмораживающий щеку.
Это ж как так? светился в глазах у Лизки немой вопрос.
Ну да, ему под сорок, научный работник, физик, уважаемый, можно сказать, человек. И вдруг с таким синяком.
Морщась от боли, он поведал, как решил привычно сократить дорогу через парк, как шел в задумчивости по главной аллее, как получил мячом и как виновники происшествия скрылись, с перепугу бросив орудие преступления на месте самого преступления.
Дима, выговаривала ему Лизка, все у тебя не слава богу. Обязательно найдешь приключение на задницу. Любопытно, что для этого тебе и делать ничего не приходится.
Тальберг обиделся и заметил, что в этой ситуации он не виноват и такое могло произойти с каждым.
Но с каждым-то не случилось, а только почему-то именно с тобой, ответила Лизка.
Он промолчал. Он был всего лишь обычным человеком, не имеющим возможности противиться воле случая. Половина лица полностью потеряла чувствительность, а вместе с ней и левая рука, держащая куль.
Покажи! потребовала Лизка.
Он убрал мясо и повернулся к ней ушибленной стороной.
Ну как? спросил жалостливо, пытаясь представить, сколько за следующую неделю придется выслушать в институте плоских шуток с намеками, что надо меньше пить, хотя всем в НИИ известно, что он ведет трезвый образ жизни и никогда не выпивает, даже по праздникам.
Плохо, объявила Лизка.
Очень? распереживался Тальберг.
К зеркалу лучше не подходи, чтобы не расстраиваться.
Она из жалости поцеловала в здоровую щеку, ласково провела ладонью по щетине и приказала приложить мясо снова, пока разогревается ужин.
Из комнаты пришла Ольга, чтобы попить воды. Увидела сидящего на табурете Тальберга с расплывшейся щекой и сняла наушники, впечатленная открывшимся видом.
Пап, ты подрался?
Хочешь мячик? предложил он вместо ответа. Новенький, только тряпочкой протереть. Жениху своему подаришь, он обрадуется.
Ольга с недоверием покосилась на пыльный шар.
Да ну тебя, отмахнулась она. Нет у меня жениха.
Угу, буркнул он. По вечерам с кем допоздна по дворам гуляешь?
С подругами.
Видал я издалека твою подругу на прошлой неделе. Особо не всматривался, но, кажется, она бреется.
Ольга смутилась, взяла брезгливо мяч двумя пальцами и ушла в ванную смывать пыль.
На следующий день Тальберг пришел в институт, прикрывая левую половину лица, на которой расплылся огромных размеров синяк замороженное мясо не помогло. Чтобы никого не встретить по пути, вышел из дому на полчаса раньше и пошел пешком через злополучный парк. Приостановился на месте вчерашнего преступления, огляделся по сторонам, словно надеялся разглядеть, кто ему вчера засадил мячом. Ожидаемо, никого и ничего не заметил.
Саня, увидев лицо Тальберга, сначала сильно удивился, затем побледнел, а напоследок расхохотался.
Посмейся еще, обиделся Тальберг, укоризненно глядя уцелевшим глазом на весь спектр Саниных эмоций. Заявление на выдачу премии отзову.
Сейчас сосредоточусь, Саня едва сдерживался. Я обязательно смогу.
К счастью, он не стал расспрашивать, что это и откуда взялось.
Тальберг приступил к работе, но с заплывшим глазом почему-то не работалось. Он ощущал себя пиратом, раненным в бою при неудачной попытке взять торговое судно на абордаж. Для полноты ощущений только костыля не хватало.
Рассказал Сане, как вычислил вчера причину их неудач с оптическим концентратором и каким простым оказалось решение проблемы. О голубом свечении говорить пока не стал, до конца не переварив поступающую информацию не нравилось ему, когда новости сыпались непрерывным потоком. Он как привык работать по принципу «тише едешь дальше будешь». В противном случае, новые сведения не успевали укладываться в аккуратные штабельки среди извилин.