Никто в совете не засмеялся. Многие мудрецы с осуждением зацокали языками. Храброго Савлия за труса не почитали. Однако Раман и не думал оскорблять мужа.
Три раза ты отбивал наскоки таёжных на своё поселение, ведь так? продолжил он серьёзно. Поговаривают, что отряды аж под пять сотен, да всё ночами, ходили скрытно на тебя. Лютые атаки на валах в тумане отбивал ты. Там первый ты клевцом махал так говорят достойные люди. Спасал ты и соседские поселения от погромов то я лично застал. О чутье твоём бранном, Савлий, при всех в совете свидетельствую, оно как у матёрого волка. Но что с тобой, мой друг, сегодня приключилось?
Савлий не отвечал видимо, узоры пламени поглотили его внимание. Раман воскликнул весело:
Савлий, прошу тебя, не ты один упрямый! Мы все ой какие упрямцы. Гордимся, что уж скрывать, своим упрямством
Послышался общий благодушный смех.
Упрямо держим клятвы! продолжил Раман, гордо подбоченясь. Упрямо дружбу сберегаем. Жуны по родству давеча у нас попросили помощи супротив Чжоу. Мы жунам помогли. А ведь могли бы и отказать! Но нет, упрямо нарядились в бронзу
Примирительный хохот стал громче.
Савлий, отчего ты невзлюбил дорогую Адму? Раман подался вперёд, силясь разглядеть лицо того, к кому обращался.
Раман почтенный Савлий оторвался от созерцания пламени и встретился с товарищем тяжёлым взглядом. Нет у меня обид на Адму. Не об Адму почтенной тревоги мои. И не о себе пекусь. В войнах с таёжными утратим племя, достаток, да и веру в Богов, нас, неразумных, создавших. Думу твёрдую держу, что смогу без войны таёжных склонить на нашу сторону. Особливо тех, кто к югу.
Своим появлением у них ты, Савлий, не только вызовешь презрение к себе, известному герою прошлой войны но и к нам, северным. Мы такого сраму, Савлий, не заслужили! А потом, когда ты высмеянный ими рот откроешь ускоришь ту войну, от которой нас хочешь уберечь. Савлий, тебя же и убьют. А нам пришлют несчастную твою голову. Понимаешь?
Раман с шумом сел. Савлий остался у костра. Верховный жрец указал посохом на его тёмную фигуру.
Совет пятисот, выскажемся за настойчивого Савлия?
Никто не поднял руки в поддержку упрямца. Савлий горько усмехнулся, словно гримаса боли на миг исказила его лицо. Впрочем, из-за неверного света костра немногие смогли рассмотреть в подробностях настроение Савлия. Ледяной голос верховного жреца стёр печальную гримасу с лица мужа, оставшегося в одиночестве:
Готов ли ты, Савлий, бороться за звание временного вождя?
Савлий поднял правую руку с кинжалом, спящим в ножнах. Снял войлочную накидку. Обмотал левую руку получилось подобие щита.
Савлий, назначаю тебе в противники о нет, не Адму. Жрец мельком взглянул в глаза решительно поднявшей клевец Адму. Достопочтенная уже определена советом в важное посольство. Адму опустила клевец. Посох указал в сторону Рамана. В темноте угадывалось, как поднялись пять решительных мужей и Раман с ними. Почтенного Рамана назначаю тебе в противники. Да разрешит воля Богов спор достойных!
Раман без промедлений подошёл к Адму. Принял от неё щит, клевец и кинжал, ей же отдал своё оружие. Кинжал Адму, простой, стариной работы, с вырезанной головой тигра на рукояти, в простых деревянных ножнах, Раман не подвязал к бедру, лишь приложил клинок в ножнах ко лбу, что-то неслышно прошептал ему. С тайным смыслом Раман опустил кинжал Адму за пазуху у левого бока. Муж вопросительно посмотрел в глаза девы. Та сняла шлем, за ним и кожаный подшлемный убор, передала Раману. Теперь муж стал похож на Адму. Он бережно вынул висящий на шее амулет оправленные в золото зубы волка, страстно поцеловал его и встал с обнажённым оружием напротив покосившегося Савлия.
Верховный жрец отошёл на пару шагов от двух мужей. За ним последовала Адму с непокрытой головой, обеими руками держа у груди ножны с кинжалом Рамана.
И вот посох мудреца отрывается от земли. Два мужа приходят в неторопливое движение. Неяркие костры освещают танец смертельного поединка храбрецов.
Меж тем похолодало. Поздний осенний вечер отнимает у сидящих тепло, унося его паром во тьму. Но никто не хочет покидать совет. Напротив, словно от палящего летнего зноя, добрые скидывают тёплые накидки, войлочные плащи и меховые кафтаны. Остаются сидеть полунагими и в длинных белых рубахах. Их примеру следуют огромные круги свидетелей совета.