Таня, моя невестка, поехала со мной до самой станции, провожая в дальний путь. Мы неспешно беседовали на скамеечке, когда диспетчер по громкой связи оповестила о прибытии поезда «Москва Иркутск» на второй путь. А это значит, мне пора подниматься на ноги и искать свой вагон. Во время этой беседы по поводу и без, мы с ней договорились о женитьбе после того, как отслужу, но ни у кого и в мыслях не было, что это наша последняя счастливая встреча, полная радостных ожиданий, радужных надежд.
Поезд, громко возвестив о своём отбытии, начал медленно набирать ход, отстукивая на стыках рельс. Я же, стоя на последней ступеньке вагона оглянулся назад и помахал Тане рукой на прощание и разглядел ответные взмахи платочком среди провожающих. Вот уже с двух сторон замелькали последние строения и поезд, набравший ход, вышел в открытое поле, тянущиеся бесконечно далеко и лишь на горизонте, в синеватой дымке, заметна полоска леса, да и по пути следования поезда нет-нет да, попадаются участки лесного массива.
Листья на деревьях в предчувствии скорой осени потеряли былую сочность зелени и приняли золотистый оттенок, как если бы живописец несмело нанёс мазки на холст, желая удостовериться в желаемом колере. Где-то густо, а где-то легко коснулась кисть художника, но пройдёт ещё месяц-полтора и лес весь покроется багрянцем, золотом, и воцарится осень в своих правах.
Вторая половина служебного периода прошла споро: в первый год на службе тяжело приходится, а после, то ли входит в привычку, в размеренный уклад или что-то ещё, но время летит не заметно. И ведь оно, и вправду так и происходит. Вышел приказ министра обороны, и Олег, попрощавшись с сослуживцами, начал укладываться, готовиться к отправке домой. На душе легко и лишь непонятная грусть расставания. Как-никак два года бок о бок провели в одном строю, в одной казарме.
Поезд ровно мчится по Уральским горам, мерно отстукивая на стыках рельсов, выводя свою извечную песню. В окна вагонов, словно прощаясь, напоследок заглядывает таёжный лес. Невыразимо прекрасная природа, что не хочется никуда уходить, но за тысячу километров ожидает родной край. На редких станциях поезд притормаживает, высаживая одних, и, набирая других пассажиров, чтобы продолжить свой путь: кто-то в гости едет, а кто из гостей. Вторых сразу заметно: хмельные, иные, как только разместятся, выставляют на стол выпивку, закуску дабы продолжить застолье. Некоторые сразу заваливаются спать, видимо, всю ночь продолжалось веселье и, не до сна было перед дорогой.
И только поезду нет никакого дела до людских забот: знай себе мчит по отполированным до блеска, до рези в глазах, рельсам вперёд. С двух сторон обступают деревья, образовав коридор, и, устремившись ввысь, к небесным просторам. Солнечные лучи едва пробиваются до земли сквозь их кроны. Да и земля в этих местах больше представляет собой каменные россыпи или человеку из средней полосы, привычному к чернозёму, так кажется.
Километры за километрами глотает поезд, оставляя позади и вот уже массивные кедры уступили место широким лугам, бескрайним полям. От того, что лето перевалило на вторую половину, поля отливают золотом, обещающим богатый урожай. В какой-то момент, он очнулся от задумчивости, услышав голос проводницы. Оповещая пассажиров, она громко произнесла название станции. «Так, это же и моя станция тоже», всполошился Олег, спешно собираясь к выходу. Поезд, громко извещая о своём прибытии, просигналил и некоторое время спустя, громыхая сцепами, встал на путях.
На радостях, что стоит на родной земле, даже сам не заметил, как добрался до родной деревни. Всё происходило словно в тумане. Каждый, кто хотя бы единожды выезжал в дальний путь, знает: нет большей радости, чем возвращение домой. Как бы красиво ни было где-то там, а сердце тянет на родину. И лишь дошедши до родного дома, Олег смог перевести дыхание. Душу переполняла необъятная радость: наконец-то, я снова дома. Снова в родных краях, он готов был обнять весь мир, душа просто трепетала от волнения охватившего его всего.
Медленно открыв дверь, он пошёл в сени, пахнущие живительной прохладой и до боли знакомым запахом родного дома. Мать с отцом в эту минуту сидели за столом, погружённые в какие-то житейские размышления, что возникают на каждом шагу в сельской жизни и требуют приложения рук: то одно, то другое; в одном месте латаешь, в другом уже ломается.