Я бы мог продолжать писать стихи, но они выходили бы мрачными, ядовитыми, апокалипсическими. Поэтому я просто пил и пялился в телевизор. Иногда я бесцельно шлялся по улицам (именно шлялся) чувствуя всю тяжесть навалившегося на меня неба. Мне стыдно было смотреть вверх, ибо небо это безмерное пространство, и потому оно напоминало мне взгляд божеский. Люди стали пугать меня. Они сделались мне противны. Все их устремления, разговорчики, проблемки, даже запах от них отдавало серостью и плесенью, какой-то антикварной пылью. Смертью. И при этом я чувствовал себя благороднее и жизнерадостнее их. Хотя сидел в самой, что ни на есть вонючей бочке.
Я не считал себя «человеком из подполья». Тот был бездарен, и попросту унижен и затюкан. Такие встречаются от Сотворения мира. Их жаль до слёз. Я помню его подпольный вопль: «Я хочу делать добро, мне не даю его делать!» Враньё. Какое добро он может сделать, если он бездарен. Если он вообще ничего не сделал. Я же создал и пробил проект, а у меня забрали славу, ограбили и разорили. А как унизили моё самолюбие! Горькие слезы, пьяные слёзы пропитывают грязные простыни вот вам извечный современный сюжет.
Почему-то многие считают, что нужно бороться за справедливость в любом случае. Я тоже боролся, пока не осознал, что абсолютно все вокруг меня куплены. И куда бы я на первых порах не обращался, за мной мигом поспевали агенты братьев Жёлтых. И в ход шли их вонючие баксы. Дважды меня избивали просто так, для профилактики. А не убивали только потому, что я их дурил с составом материала. Вернее, я был частью этого состава, они это однажды поняли, когда я не отдал лаборанту баночку из-под майонеза. Это я наивно считал, что подкупил беднягу, женатого на стерве. Им всё было известно. С кем тут бороться?
Да, я очутился в вонючей бочке. И многие. Но не все. Посмотрите, как мой Дом наполняется жильцами. Откуда у них такие деньги? Квартиры доходят по стоимости до 100 миллионов долларов. Самые дешевые 500 тысяч. Полунищее население сходит с ума, вглядываясь в тусклый завтрашний день, цены ползут и ползут, врачи и учителя сатанеют от грошовых зарплат, страна продолжает покрываться мусором, а здесь очередь за баснословными ценами.
Мне иногда удаётся встретить новых жильцов разные люди, с виду приличные и симпатичные. Я как-то попросил одного из членов ареопага ознакомить меня (как «почётного жильца») со списком домочадцев, но мне было категорически отказано и заявлено, чтобы я ниже первого уровня не спускался и выше первого этажа не поднимался. На первом уровне находятся гаражи, хозяйственные помещения прачечные, сауны, парикмахерские, тренажерные залы, ремонтные мастерские. На первом этаже магазины, детский сад, рестораны, кофе и тому подобное. Я же живу на нулевом уровне. Здесь камеры хранения и всяческие подсобные помещения. Дом гигантский, здесь на втором минусовом уровне есть даже футбольное поле. Не говоря уже о бассейнах, залах для дискотек, библиотеках, почте, телеграфе, видеосалонах, зимнем подземном саде для выгула собак, реабилитационных центрах и больницах. Всё это под землёй, где каждый уровень занимает высоту четырёхэтажного дома. Всего же нижних уровней семь. Последний аварийный, что-то типа бомбоубежища. Шестой технический, со своей электростанцией, насосами и прочими машинами. Пятый коммуникационной, четвёртый электронный, здесь моя гордость машина управления механизмом вибрации и компьютерный центр по координации жизнеобеспечения Дома. На четыре нижних уровня жильцы не спускаются. Туда особый доступ. В Доме множество лифтов, один основной.
Вы ещё не знаете самого главного архитектурного замысла здания. Дом-то мой в виде коралла.
Представьте себе коралловый риф со всяческими ответвлениями, внезапными утончениями и расширениями, с выступами и наростами. Поэтому, например, десятый этаж занимает площадь в сто пятьдесят квадратных метров, а уже двенадцатый полторы тысячи. Поэтому на десятом этаже всего две квартиры, а на двенадцатом двенадцать. На четырнадцатом этаже их уже двадцать две, и это за счёт ответвлений, которые зависают над высотой под разными углами к поверхности земли. Как вам, а? Поэтому квартиры многоуровневые, планировка всегда разная, со всяческими нишами, заворотами и поворотами. Встанешь на балконе такого выступа, и будто висишь над пропастью, Москва стелется от горизонта до горизонта, облака рядом, а снаружи ни тебя, ни здания не видно А вы говорите мечта, утопия.