Я был не в силах оторваться от женщины, удивляясь и своей наглости, и её ответному порыву. Потому что иначе происходящее назвать было просто невозможно. Не знаю, сколько прошло времени, пока мы смогли перевести дух сердце чуть не остановилось. Я не выпускал её из объятий, она откинулась на жёсткий стол, покрытый поверх дерматина стеклом
Оно сдвинулось, и лампочка чуть не упала на пол, абажур покачнулся и отбросил тень. Руки мои по-прежнему лежали на её бедрах, не решаясь продвинуться на сантиметр ни выше, ни ниже, и даже расстегнуть хотя бы верхнюю пуговку белого халата.
Но мы соприкасались, и этого было вполне достаточно для того, чтобы вконец потерять голову. Мы на минуту замерли, прислушиваясь к собственным ощущениям. Доктор доктором, но пульс её сбился, щёки раскраснелись, а вишнёвые губы выглядели столь соблазнительно, что хотелось просто любоваться ими.
Вдруг она подняла на меня глаза и сказала настолько ровно, насколько была способна в такой ситуации:
Ну, а что дальше?
Если признаться честно, то и мне самому дальнейшее представлялось весьма туманно. Но был факт она меня не оттолкнула и ответила на поцелуй. Значит, был определённый шанс, и мне предоставлялось право решения. И оттого, насколько адекватны будут мои действия, настолько положительным будет для меня результат. Причем не сиюминутный. Для этого большого ума сейчас не нужно. Или я ошибался?
Было ясно, что девушка ждала от меня какого-то действия. Прямо сейчас. Секунды бежали, неумолимо отдаляя нас друг от друга, но в глазах её я ничего не мог прочесть. Чуть заметные смешинки в глазах и вопрос. Но испуга не было. Более того, она была уверена в себе, и абсолютно независима. И посему представлялось возможным три варианта. Первый, и, к сожалению, совершенно бесперспективный, трусливо попытаться обратить всё в шутку. Мол, милый доктор, вы прекрасны, и всё такое. Потом посидеть с ней до конца приёма, попробовать договориться о следующей встрече и
Но она неизбежно почувствует неуверенность, сомнения, а женщины этого не прощают. По крайней мере, в начале знакомства, и этот путь, увы, тупиковый. Ухоженный и нежный доктор и так, по моему скромному разумению, не был обделён любовью. А тут ещё один. И её возможные сомнения усилятся, а в таких случаях действия женщин, увы, предсказуемы.
Она, несомненно, будет клясть себя за столь неуместный для замужней женщины порыв и наверняка сделает всё, чтобы это не повторилось в дальнейшем. Во всяком случае, со мной.
Можно было, конечно, попытаться проявить себя джентльменом. В смысле немного поласкаться, не переходя известной грани, попросить подождать, пока она не завершит свои дела, слетать за коробкой конфет и шампанским, потом пригласить куда-нибудь, благо машина пока на ходу, и карман не пуст, поухаживать. Выпросить у кого-нибудь из приятелей ключ и
Если она согласиться, конечно. Но это вряд ли. Потому что у неё после работы наверняка есть неотложные дела, и она будет спешить домой. Например, встретить детей из школы, сходить в магазин, приготовить ужин, и это неизбежно засосёт, и женщина отдаст предпочтение стабильности возможному приключению с неизвестным исходом. Ибо, повторюсь, её глаза излучали спокойствие и уверенность.
И вряд ли такая женщина помчится в чужую квартиру, чтобы заняться там любовью с первым встречным, пусть даже в некоторой степени привлекательным. Хорошо ещё, что она не отнеслась ко мне, как к неодушевленному предмету. О том, чтобы привести её к себе, или напроситься к ней, и речи быть не могло. Она не была похожа на тех женщин, которые способны это сделать.
Возможно, долгое ухаживание с цветами, свиданиями и прочими неизбежными и приятными моментами могло дать определенный результат. Если она почувствует, что её хотят не только как женщину, но и по другой, пусть даже надуманной причине. Но и в этом случае она заставит себя построить непроницаемый барьер, ограждающий её от сомнительного мероприятия. И даже может рассказать мужу, упустив, конечно, некоторые подробности например, что вот, опять за ней пытался ухаживать пациент, и даже приглашал на свидание, но я, дорогой, люблю только тебя, и мне даже смешно подумать, что кто-то может иметь хоть малейшую надежду.
Да, скорее всего, так и будет. А если это больше, чем порыв, и она не успела осознать происходящее? И пока она ещё в моих объятиях, и я снова ласкаю её губы, глажу роскошные вьющиеся волосы, и она неизбежно чувствует моё возбуждение. И не отстраняется, и забыла про могущую вот-вот открыться дверь. Значит, ждет, а я? И, кстати, я даже не знаю, как её зовут ничего, кроме инициалов врач Е.А., вышитых синей вязью на халатике. Екатерина? Елизавета? Евгения? Только не это. Мне хотелось, чтобы она оказалась Еленой, но как спросить?