Да какие тут кавалеры
А парень такой высокий, с веснушками разве не твой кавалер? Я сначала подумала, что с такой физиономией он наверняка местный заводила. Но я ему пару раз улыбнулась, так он даже не заметил. Только ты не ревнуй, если у вас серьёзно. Я ничего такого, просто улыбнулась.
Жорка хороший.
Ой, а порозовела-то как. Он тебе нравится!
Тсс, не болтай попусту.
Не буду. Может, у Ларки тайный воздыхатель был?
Что тут тайного. Венька пытался за ней приударить. Но Венька у нас вроде лампочки сигнальной. Если он за девицей пытается приударить, значит, выросла девица, в пору на выданье вышла. Он и мне всякие цветочки-платочки дарить пытался. Я его на смех подняла, да он тот смех за знак внимания принял.
Рина весело заметила:
Ой, спасибо, что предупредила. А то я на платочек уж было повелась.
Девушки захихикали, и Валька дополнила:
Мотька в Ларку был влюблён. Подарки несуразные приносил. Таскался за ней повсюду. Даже петь под гитару пытался. Но неуверенный он, Мотька, хотя и симпатичный. Ну и бедный, конечно. Так и заглохло всё.
Я ещё не всех выучила. Мотька это который комбайнёр у Семёна?
Да, тот самый. Было дело, и Лёшка огородным рабом у Ларки целое лето трудился. Только обманула его Ларка, в тёплых объятиях не согрела. Он на зиму в Подолье уехал, а как вернулся всё, отрезало всю любовь. Клавка его потом окрутила, в прошлом году свадьбу сыграли.
Хлопнув в ладоши, Рина воскликнула:
Так мало кавалеров, что пачками обманывать можно!
Валька иронично-назидательно ответила:
Кавалеров не счесть, да пуда соли с ними не съесть.
Может, у самой Ларки любовь какая несчастная приключилась?
Да нет. Ларка о богатом муже мечтала. Чтобы он ей дорогие подарки притаскивал да по заграницам возил. И чтобы пройти с ним по какой-нибудь красной дорожке. Ну, знаешь, машина красивая медленно притормаживает, останавливается, мужчина распахивает дверцу, а из машины нога в туфельке на шпильке высовывается. А потом разодетая дива, сверкая бриллиантами, улыбается сотне фотокамер.
Фыркнув и хлопнув ладонью по ноге, Рина придумала:
Прикинь, лет через десять сидим мы у телека, а там вдруг Ларка на красной дорожке. Вся в бриллиантах и улыбках. С богатым мужем. И мы давай диванные подушечки жевать с досады и зависти.
Нет. Мы давай смеяться, потому что бриллианты на Ларке мелкие да фальшивые, не чета нашим первоклассным.
Звонкий смех разбежался вдоль деревенской улицы. Девушки пошушукались ещё немного, потом Рина заторопилась восвояси, а Валька ушла в свою сторону.
Петька принялся было выполнять спецоперацию по незаметному возвращению героического разведчика к своим, но передумал и неторопливо побрёл прочь, взметая дорожную пыль и пугая куриц.
10. Ведьма в церкви
Скатерти, салфетки, рюмки, вилки, плошки Надоел этот бесконечный и никчёмный учёт. Неужели можно всерьёз думать, что если бы у меня было сокровище, я бы сидела в родном болоте?
Отдала Акулинке кружевной капор старой княгини, и она напялила его задом наперёд. Умора. Но приезжий комиссар рассердился. Совсем нет чувства юмора у строителя новой жизни.
Ольге приспичило отправиться в соседнее Сидаково, в церковь Святой Троицы. И волей-неволей Петьке пришлось тащиться вместе с тёткой. Сидаковская развалюха была последним местом на планете, где Петька хотел бы оказаться. Однако проигнорировать строгое указание Семёна было невозможно. Порыв Петьки промямлить что-то вроде «не-не-не» Семён счёл выражением радости и безусловным согласием с мнением старшего в доме.
Ольга вспоминала о православии три-четыре раза в год. Приодевшись и придав своим мыслям благостное направление, Ольга приходила в храм, выстаивала службу, кидала немного денег в ящик с прорезью, общалась со знакомыми, после чего с лёгким чувством выполнения обязательной программы отправлялась домой.
Петька не понимал, зачем тётка ходит в церковь. Ольга брезговала целовать иконы, никогда не просила никаких благословений, не причащалась, не ставила свечей, да и крестилась торопливо-неумело. Но всё же в её внутреннем плане жизни был пункт «сходить в церковь», и она ходила, нисколько не задумываясь о логических несуразностях.
Сидаково встретило Ольгу и Петьку без всякой помпезности. Унылая Троицкая церковь казалась покосившейся сразу на все стороны. Новый купол ухитрился за пару лет перенять геометрию стен, и теперь будто стекал с барабана. Мозаика в нише над входом осыпалась больше, чем наполовину, во время ремонта пустые дырки замазали штукатуркой, отчего образ стал лоскутным и чем-то смахивающим на арлекина из балаганного театра. Но никто из местных этого не замечал, а приезжие тактично помалкивали.