Тут надо сказать, что в чертовщину как естественное проявление потусторонних сил Ищенко не верил не так его воспитывали, чтобы при каждом непонятном случае осенять разные агрегаты крёстным знамением. Да и холодильник его был сам по себе непрост как-то изобретательный отец Сергея, царствие ему небесное, вмонтировал туда нечто вроде машины времени. Чтобы, значит, продукты не портились. Положишь внутрь, к примеру, колбасу, и лежит она, допустим, неделю, но всё равно свежая, потому что достаёшь её из того дня, когда там оказалась.
К сожалению, машина та была весьма маломощной на создание более крупной действующей модели у отца деньги отсутствовали от слова «совсем», а попытки найти спонсоров и свели его в могилу. Люди, которым предлагал вложить деньги в его детище, смотрели на Ищенко-старшего в лучшем случае, как на безобидного изобретателя вечного двигателя. В худшем же, вместо того, чтобы покрутить у виска пальцем, жали этим самым отростком на кнопку вызова охраны. Та, естественно, с просителем не церемонилась. Вот тогда-то отец, побывав пару-тройку раз на больничной койке с повреждениями организма различной тяжести, и приспособил изобретение для нужд практических. После чего на всё плюнул сквозь выбитые зубы и запил
В общем, в тот знаменательный день Сергей, механически открывая и закрывая дверцу, задумался, как водка и пельмени оказались в другой комнате. К реальности его вернул истошный вой кота. Прохвост, относясь к холодильнику как к некоему храму, не мог не посетить столь священное место, воспользовавшись гостеприимно приоткрывшейся щёлкой и невнимательностью хозяина. Жаль только, что та за ним закрылась
Ищенко оставил дверцу в покое и вскоре ошалел от нового неожиданного зрелища посредине комнаты орал абсолютно лысый кот. Эпиляция была произведена настолько тщательно, что на отвратно-розовой коже не осталось ни одной шерстинки. Можно смело сказать, что любопытство побрило кота, но Сергея в данный момент интересовали не каламбурные изыски, а удивительное поведение холодильника. В памяти всплыли пояснения отца о принципах работы изобретения, пространственно-временном континууме и ещё каких-то физических переплетениях. По всему выходило, что машина времени могла сохранять предметы в прошлом, но никак не перемещать их в пространстве. Видать, что-то там очень хитро сломалось
Сергей гаркнул на Прохвоста, чтобы тот заткнулся, и задумчиво поскрёб подбородок.
Замкнуло, наверное, где-то и получилось чёрт знает что А куда подевалась шерсть? Надо думать, преобразовалась в энергию, согласно закону её сохранения. Энергии, конечно, а не шерсти Эй, Прохвост, по сравнению с тобой Белка и Стрелка жалкие ничтожные псины, понял?
Котяре было наплевать на столь лестную оценку, но вой его стал тише и жалобнее.
Хватит ныть, скажи спасибо, что живым остался. Ищенко пересчитал наличность и вышел из дому.
Однако посетил Сергей не гастроном, а зоомагазин, где приобрёл декоративную крысу, резонно решив, что белая голохвостая тварь вполне сойдёт за подопытную мышь. Сделал он это потому, что кота было всё-таки жаль как-никак, а прожили они вместе уже несколько лет. И пусть натура Прохвоста вполне соответствовала кличке, но животное было нечужим, хотя и выглядело сейчас уродливее утконоса.
Ну, с богом или кто там бритьём занимается, пошутил для храбрости Сергей, сунул крысёнка в холодильник и закрыл дверцу.
Из ванной доносились приглушённые стенания Прохвоста, запертого в ней с целью чистоты эксперимента. Это были единственные звуки, сопровождающие исторический опыт. Правда, неудачный, так как в комнате вместо бойкого лысого крысёнка на полу обнаружилась только кучка его шерсти. Складывалось впечатление, что подопытного просто высосали досуха, не оставив ни единой косточки, ни грамма мяса и ни капли крови
Сергей вернулся на кухню и с опаской посмотрел на холодильник. Ему вдруг пришло в голову, что, возможно, и вправду существует нечто, доселе науке неведомое. То есть даже некто, хлебнувший водки, поиздевавшийся над Прохвостом, а теперь закусивший безымянным крысёнком, ведь соевыми пельменями побрезговал
На такое вполне мог быть способен покойный отец, но от предположения относительно переселения его души в холодильник за версту несло средневековым мракобесием, и Ищенко отбросил эту мысль как неконструктивную. Перезвонив друзьям, чтобы сослаться на внезапно возникшие, но неотложные дела, Сергей сварил пельмени, поел и принялся экспериментировать со всем, что попадалось под руку. Поделиться открытием с научным и ненаучным миром ему как сыну многострадального отца и в голову не пришло.