Дядя Гриша был дважды ранен и закончил войну в Польше.
Теперь мы сидели под навесом, курили и слушали дождь. Сначала над зеленой изгородью появились длинные прутья удилищ, потом в калитке возник дядя Макар.
Кому скучаем? вместо приветствия сказал он. Десять часов уже, а у нас ни в одном глазу!
Оно бы не повредило, ответил дядя Гриша и пошёл в хату.
Скоро он вернулся:
Там нету, говорит, надо в сарайке поглядеть
Но в и сарае бражки не оказалось.
Однако дядя Гриша не зря был разведчиком.
Наверное, в погребку мать заначила, сказал он и принёс из погреба литровую банку холодной бражки.
Мы тут же организовали пикник порезали огурцы, помидоры, лук и сдобрили салат домашней сметаной.
Божеский дар, нектар природы, сказал дядя Макар после первого глотка. А что, у вас на корабле пить совсем нельзя?
Нельзя, дядь Макар, но если очень хочется, то можно.
И в каждом порту жена?
Это само собой
А хайруз в море водится?
Нет, дядь Макар, хариус в море не живёт.
Это вы зря. С хайрузом никакая рыба не сравнится, авторитетно заявил плотник. Даже талмень. Или, к примеру, чебак.
Нашу рыбацкую дискуссию прервала тётя Фрося. Она появилась неожиданно и начала распекать дядю Гришу:
И-и-и, старый, последнюю бражку извёл! Вечером люди придут, чем угощать будем?!
Но мой дядька был непробиваем. Он махнул рукой и спокойно ответил:
Найдётся
Не серчай, Фросинья! взмолился Макарка. Мы с солдатиком ещё за Маргарет, бл, Тэтчер не обсудили!
Я и дядя Макар
В далёкой молодости из-за непутёвого Макара моя репутация сильно пострадала. Однажды, тётя Фрося написала мне в письме:
«Андрюша, мы думали, ты матрос дальнего плавания. А ты, оказывается, плотник, как наш Макарка. Мы огорчились всей деревней»
Макар Тенешев был плотником. Иначе как Макаркой его никто и не называл. С утра Тенешев отмечался на драге и вострил топор. Потом обходил деревню в надежде на сочувствие и кружку мёда.
У Остапа Бендера было четыреста способов сравнительно честного отъёма денег. В изобретательности получить своё Тенешев не уступал великому комбинатору.
Прихрамывая (чёртов гвоздь в пятке!), Макар подошел к нашей избушке. Безвольно повис на пряслах.
Фросинья, окликнул он мою тётю, бог помочь!
Работать с нами, отвечала она.
Рад бы помочь, да самим не в мочь Солдатик твой пишет?
Солдатиком Макар называл меня. В армейском отпуске я подружился с Тенешевым, а еще больше с его хорошенькой дочкой.
В своё время Александр Твардовский писал: «Отпляшись, а там сторонкой удаляйся в березняк. Провожай домой девчонку, да целуй, не будь дурак!» Я воспринимал слова поэта, как призыв к действию.
С Машенькой Тенешевой мы удалялись в березняк. Дальше начинались покосы и глухая тайга. Тёмная речка Чульпа дымилась вечерним паром.
Туман, как в Лондоне, говорил я Маше. Идёшь, бывало, вдоль-по Темзе ни шиша не видно!
Ты и в Темзе был? спросила Маша.
А как же!
И в Америку плавал?
Зажмурь глаза, Машенька, и ткни пальцем в глобус я там был!
Я ощущал волны тепла, исходящие от её тела. Под берёзами я читал стихи. В вечерней тишине они воспринимались буквально:
Я в весеннем лесу пил березовый сок.
С ненаглядной певуньей в стогу ночевал
Люблю Есенина, шептала Маша. А тебя ещё больше
Я тоже как тебе нравится этот стожок?..
Домой мы возвращались под утро
За околицей, в зарослях лопуха, меня поджидал Мишка Пахомов. Курки двустволки были взведены, на чёрных стволах оседала роса. Таёжная дремучая ревность страшное дело. Спас меня случай. Я пошёл к дому другой тропинкой и мы разминулись.
Об этом три года спустя простодушно поведал мне сам Михаил Пахомов, деревенский кузнец.
Маруся Тенешева вовремя уехала из деревни. Иначе, она бы досталась Пахомову. Кому из них повезло? Теперь я совершенно уверен, что повезло Михаилу Пахомову.
Но мы отвлеклись.
Наш Андрей матрос, с гордостью говорила плотнику тётя Фрося. Моряк дальнего плавания. В Японию недавно плавал, с гейшами пил саке.
Япония, это да! Это не хрен собачий, авторитетно соглашался Макар. Страна восходящего, мать её! солнца Япония, это вам не какой-нибудь бл кий Амстердам!