Вся деревня сбежалась посмотреть на необычную добычу. Хватило накормить и родителей, и жен с детьми, и своячениц, и тёщ, и племянников, и одноногого шурина Па, и Сказителя, и много других соседей. На пиру Кýпе поведал всем о злом деле, совершенном Ика, о погоне, о новой, незнакомой земле далеко на юге. В доказательство он показал попугая Кеа, приплывшего с ним.
Аотеароа! Страна большого белого облака! Там хватит места всем маори на тысячу поколений
Лязгнула железная дверь и Джим открыл глаза. В камеру втолкнули немолодого человека с маленьким чемоданчиком в руке. Нос у него был распухший и из него капала кровь. Человек яростно пнул дверь и скривился от боли в ушибленной ноге.
Сатрапы! Душители! Жандармы! тонким толосом крикнул он и ударил в дверь на сей раз кулаком.
Джим слов не понял, но по интонации догадался, что новенький ругается.
Побушевав ещё немного, человек сел на свободную койку и вытер нос рукавом пиджака.
Час расплаты придет! зловеще пообещал он, показывая окошку в двери сухонький кулачок, Из искры возгорится пламя!
За дверью кто-то хихикнул.
Джим решил, что его новый сосед грозится своим недругам.
Посидев понурившись, вновьприбывший встал и церемонно протянул Джиму руку:
Леонтий Маркович Чернозадов!
Джим осторожно пожал кончики пальцев, боясь причинить боль:
Джим Тики ноу рашн. Инглиш
О! Так вы иностранец? вскричал Чернозадов на странноватом, но, в общем, разборчивом английском, Неужели?
Да, я механик с британского сухогруза «Дюк оф Веллингтон» Мы пришли позавчера с грузом станков для СССР.
Англичанин?
Нет, новозеландец.
А сюда как попали? Постойте, я угадаю сам Вас схватили прямо на улице эти сатрапы, эти цепные псы совдеповского кровавого тоталитарного режима потому, что вы, юноша, высказались публично против диктатуры Сталина? Или разбрасывали листовки?
Джим вытаращил глаза:
Да ничего подобного! Тихо-мирно зашел в паб выпить пива. Там ко мне пристали двое, предложили выпить русской водки. Я и выпил, чтоб людей не обидеть. А они в туалете попытались меня ограбить! он тяжко вздохнул, Я их стукнул а потом ничего не помню. Очнулся уже здесь он помолчал, заново переживая свои неприятности, А вас за что арестовали?
О, я ненавижу этот большевистский режим! с пафосом воскликнул Чернозадов, Я пытался вести антисоветскую агитацию и пропаганду, потому, что я монархист! За это меня и бросили в это узилище. А вы, молодой человек, монархист?
Ну да! смешался Джим, Новая Зеландия часть Соединенного Королевства Великобритании Король правит Как же иначе?
Вот видите! Значит, мы можем друг другу доверять!
Точно, можем!
Монархисты скрепили это решение рукопожатием.
Немного погодя принесли обед, состоявший из миски супа, в котором плавали несколько кусочков картошки и рыбьи плавники. В дополнение к супу было выдано по фунтовому куску черного хлеба.
Леонтий Маркович вытянул губы трубочкой и осторожно попробовал суп. Скривился.
Если хотите, я вам отолью, Джим. Кстати, зовите меня просто Лео.
Джим с благодарностью принял добавку. Сокамерник выловил картошку и рыбу, а всё остальное перелил в миску Джима.
Ешьте, мой юный друг. Вам понадобятся силы для борьбы.
После обеда они завалились на нары.
Джим, вы давно плаваете? спросил Чернозадов немного погодя.
Да не так, чтоб очень Пятый год.
Везде побывали, все видели С людьми интересными встречались, да?
Ну, не без этого.
А приходилось вам выполнять поручения деликатного характера?
Что вы имеете в виду, Лео?
Ну, забрать в каком-нибудь порту посылку, а затем передать её кому надо?
Да, приходилось. Неоднократно!
Джим вспомнил, как миссис Поттер, соседка, попросила его навестить её сестру в Лондоне и передать письмо и попугая-какаду. Он согласился, и попугай путешествовал с ним восемь месяцев, пока они не пришли в Лондон. За это время птичка набралась от товарищей Джима по кубрику разных морских словечек и выражений, и сестра миссис Поттер, старая дева и активистка местного прихода методистской церкви, была, скажем так, шокирована и будирована, когда Лорри (так звали попугая!) приветствовал её словами: «Р-рому тащи! Давай, двигай задницей, кр-расотка!», а потом завернул фразу, повествующую о предстоящих пожилой даме сексуальных удовольствиях, причем секс, почему-то, описывался насквозь нетрадиционный. Джим тогда еле ноги унес!