Поручик поднял лежащую у ног легкую треугольную конструкцию, обтянутую тканью, легко разбежался по склону и Полетел! Конструкция оказалась крылом, уверенно державшим тело в воздухе! Меняя положение тела, Леонард управлял полетом, закладывал виражи, почти не снижаясь. Скорость была, как у доброго скакуна, несущегося во весь опор!
Город стремительно приближался. Стали видны странные экипажи, передвигающиеся по улицам без помощи лошадей. На плоских крышах домов там и сям виднелись гигантские буквы, складывающиеся в непонятные выражения: «Слава КПСС!», «Партия наш рулевой!», «Экономика должна быть экономной!», «Мир, Труд, Май!», «Атом служит миру!», «Советский Краснознаменный Тихоокеанский Атомный Флот гарант мира во всем мире! Л. И. Брежнев», а так же много других, таких же загадочных. Кое-где виднелись огромные, в пол стены, портреты бровастого немолодого человека в незнакомом мундире с огромным количеством наград. Плакаты с изображением моряков? Да, конечно, это были моряки, судя по рубахам с широкими синими воротниками и бескозыркам с ленточками. В гавани стояли корабли. Серо-стальные, явно не деревянные, огромные даже с высоты птичьего полета, они поражали воображение, и как корабли воспринимались только потому, что некоторые из них двигались. И ни одного парусника!
«Пароходы!» понял поручик, закладывая вираж и снижаясь, чтобы приземлиться на пляже в паре верст от порта, «Надо же, а я и не знал, что они такие здоровенные бывают! Но, откуда?»
Земля плавно приближалась. Вот и пляж, кромка прибоя. На воде радужные разводы нефти. И ни души: ни гуляющих, ни купальщиков, ни рыбаков
Приземлился, пропахав ногами песок на пару саженей. Тут же, откуда ни возьмись, подбежали трое военных с короткими ружьями без прикладов наперевес.
Стой, руки вверх! угрожающе заорал один из них.
Леонард покорно поднял руки. Его сноровисто обыскали.
Так, гражданин, пройдемте. Расскажете, как Вы в запретную зону залетели и по чьему заданию. Онищенко! Подбери дельтаплан! властно распорядился потный офицер.
Леонард замешкался и сразу же больно получил стволом ружья по спине.
Но, позвольте, господин офицер! возмутился он таким обращением.
А-а! Вот кто к нам пожаловал! Из этих, значит, из белых! радостно заулыбался офицер, Господа-то все в Париже!
«Почему господа в Париже?» не понял Орлов, «И, из каких-таких, белых?»
Вдруг все расплылось перед глазами и он проснулся.
Как и в прошлые разы, сон не размазался, не улетучился бесследно. Все детали были отчетливо отпечатаны в памяти. Поворочавшись, поручик встал, запалил свечу, и, шаркая шлепанцами, пошел в кабинет. Там он подробно записал содержание своего сновидения, а заодно и три предыдущих. Зачем он это делает, Леонард не знал.
«Точно, надо к доктору сходить Пароходы, надо же! Да и вообще, чудно!» неуверенно усмехнулся наш герой, укладываясь досыпать.
Два дня поручик сидел дома, лечился домашними средствами. В полк послал письмо, объяснив, что нездоров. На всякий случай вызвал околоточного доктора Илью Игоревича. Эскулап осмотрел язык и горло, оттянул веки. Уютно сопя в бороду, выслушал деревянным стетоскопом грудь.
Очень крепкий организм у Вас, Леонард Федорович! улыбнулся он, вертя пальцами на кругленьком животике, Насморк ерунда, пройдет! Надобно прикладывать на ночь французский горчичник на воротниковую зону. Через день! Диэту я Вам распишу
Да я, собственно Леонард помедлил, собираясь с духом, В общем, сны я вижу. Престранные, осмелюсь доложить, сны! Яркие и запоминающиеся.
Ну-те, ну-те! заинтересовался доктор, придвигаясь поближе, Расскажите, батенька!
Принеся из кабинета свои заметки, пациент подробно пересказал все четыре сна. Доктор слушал внимательно, не перебивал. Когда история закончилась, Илья Игоревич долго думал, затем задумчиво загнул мизинец:
Первое: все Ваши сны происходят в одном и том же месте, в котором Вы наяву не бывали. Море, пальмы, горы загнулся ещё один палец, Второе: во всех сновидениях присутствуют предметы и явления, отсутствующие в повседневной жизни: фантастический город, полеты, выкрутасы на волнах и тому подобное. Третье: непонятные слова и выражения: «Советский», «Атомный», «Холодильник»
Ещё орфография странная, доктор! вклинился оживленно Леонард, Все надписи без еров и ятей!