Марина вскочила и поцеловала деда в висок:
Спасибо-расспасибо, дедуля!
Он придержал её левой рукой.
Погоди На, вот, на гулянку вам, и протянул полусотенную.
Внуки!
Через полчаса сверкающий черным лаком и сияющий хромом, похожий на огромную галошу семиместный аппарат басовито бибикнул у Серегиного подъезда.
Сергей, сопровождаемый Леной, Олей и могучим Виталиком, тащившим сумки со стратегическими материалами, появился незамедлительно.
Ого! восхищенно выдохнул Виталик, Вот это так да! Прямо, крейсер Аврора!
Ага! ГАЗ-12, пятьдесят восьмого года, солидно кивнул Михаил, Таких уже больше не делают. Ну, давайте, грузитесь, грузитесь в машину!
Народ принялся темпераментно грузиться, пытаясь занять лучшие места. Оле выпало сидеть на откидном сидении, но зато у окна. Место рядом с водителем занял, естественно, Сергей. Выждав, когда все успокоятся, Михаил со скучающим видом осведомился:
Куды ехать-то, ваше благородие, господин военный?
Ты, вот что, машинист, отвези-ка нас на пляж какой-нибудь или в лес. Отдыхать желаю. Ну, сам сообрази! Домчишь с ветерком на чай получишь! особым, барским голосом приказал Сергей.
Не извольте сумлеваться, Ваше степенство, господин-товарищ-барин, мигом домчим!
Взревел мотор, со скрежетом и дымом пробуксовали задние колеса и ЗИМ рванулся с места так резво, что пассажиры повалились друг на друга. Девчата хором завизжали, а Марина отвесила хулигану подзатыльник:
Ехай нормально! Не дрова, чай, везешь!
Вывернув вскоре на Ленинский проспект, покатили на юго-запад. Там, километрах в шестидесяти от кольцевой, имелось отличное место с лесной опушкой и уединенным песчаным пляжиком на неширокой речке.
Отъехав с километр, остановились на светофоре. Часы показывали 9:17. Вот, загорелся зеленый. ЗИМ продолжал стоять. Сзади раздались нетерпеливые гудки какого-то жигуленка, но Михаил по-прежнему не трогался с места.
Миш, а Миш! Ты чего? толкнул его в бок Сергей, Зеленый же! Опа, опять красный! Эй! Очнись!
Михаил не отвечал и, вообще, не реагировал на раздражители, ибо по тротуару шла девушка, красивая нездешней, не московской красотой. Первое, что приковывало к ней внимание, была танцующая походка. Казалось, девушка двигается под звуки одной только ей слышимой мелодии. Второе распущенные волосы, перехваченные алой лентой. Черные, пышные, вьющиеся, они колыхались на слабом до умеренного ветерке и струились ниже округлой попы, упакованной Бог ты мой! в черные «техасы»! Где она их только взяла, с шестидесятых годов их советская промышленность не выпускает! Фигура напоминала песочные часы на длинных-предлинных ногах, обутых в простенькие полукеды. Дешевенькая трикотажная кофточка обтягивала красивые плечи и высокую налитую грудь, не оскверненную лифчиком. При звуке рассерженных гудков девушка обернулась, придержав одной рукой волосы, и огромные тёмно-синие, как стратосфера, глаза встретили взгляд Михаила. Перед ним как-будто открылся туннель, ведущий в иные миры! Зрачки девушки ощутимо пульсировали, гипнотизировали, втягивали в себя. Это длилось долю секунды Затем она пропала из виду: другие пешеходы заслонили её. Михаил очумело помотал головой и тронулся на желтый.
Эй, осторожней! Убьешь нас всех нахрен! обеспокоенно завопил Сергей, когда машина едва разминулась с въехавшей на перекресток Волгой, Да что с тобой, вообще, такое!?
Михаил не отвечал перед глазами всё ещё стояла прекрасная незнакомка.
Пассажиры некоторое время оживленно обсуждали происшествие, стыдили водителя всякими словами, которые Автор не решается здесь цитировать из боязни травмировать нравственность Читателя, взывали к его комсомольской совести и верности моральному кодексу строителя коммунизма. Наконец, сошлись на мнении, что парня посетила белая горячка, и место ему в психбольнице имени Кащенко. Отживевший Михаил вяло отругивался, и вскоре разговор перешел на другие темы. Только Оля чувствовала некую тревогу и отчуждение, что ли, любимого человека.
Через час приехали на место. ЗИМ, тяжело переваливаясь на кочковатой лесной дороге, выехал на берег реки. Там, как и предполагалось, никого не было.
Лес подходил к берегу совсем вплотную, широким клином отделяя реку от зеленеющего километрах в трёх колхозного поля. Вода в реке была чистая, вся муть половодья уже успела осесть. Приятный песчаный уединенный пляжик был главным козырем этого места: летом здесь можно было купаться и загорать голышом, нипочем посторонние не увидят!