Как дошла до дома, Эстрелла не помнила. Перед глазами сумбурно мельтешились кремлёвские звезды, картины Третьяковской галереи, которые она раньше видела в виде репродукций в журнале «Огонек», Большой Театр и, почему-то, темные распахнутые глаза незнакомого бледного парня.
На лавочке у подъезда, как всегда, сидели и судачили бабки-соседки. Увидев возвращающуюся Эстреллу, они оживились, гадая, почему девушка в будний день расхаживает при полном параде, во всем новом. Синьора Фернандес вынула сигару из беззубого рта и сложила черное морщинистое лицо в улыбку, предвкушая обмен свежими новостями. Синьора Ди Монтез придержала руку с семечками и тоже улыбнулась.
Что нового, малышка Эстрелла? спросила она, когда девушка, поравнялась с ними.
Я еду учиться в Москву! На врача! радостно выпалила красавица, Прошу меня извинить, синьоры, я должна поскорее рассказать это маме! и, прыгая через две ступеньки, побежала на свой третий этаж.
Бабульки немедленно покинули свой пост и резво двинулись: одна в «Гастроном», а другая в аптеку, чтобы возможно быстрее разнести сию новость по кварталу.
Отец был на работе, и Вероника ждала дочь одна, сгорая от нетерпения за двоих.
Ну, что? воскликнула она, когда сияющая, раскрасневшаяся и слегка растрепанная Эстрелла вихрем ворвалась в комнату.
Ты меня сперва накорми, напои, да в баньке попарь, а потом уж и спрашивай! важно ответила дочь по русски.
Вероника встала с дивана и уперла руки в свои широкие бёдра:
Синьорита Рамирес! Рассказывай моментально, не то моё сердце лопнет по швам от любопытства!
Мама! Меня решено послать на учебу в Москву! Я буду врачом! Ура! темпераментно изложила новость дочь, кинувшись в объятия матери.
Слёзы счастья хлынули из глаз Вероники.
Доченька! Да как же это! Такое доверие Партии! Тебе, совсем юной! бессвязно восклицала она.
Позже, когда обе слегка успокоились, она заставила Эстреллу слово в слово пересказать разговор в райкоме. Внимательно выслушав, Вероника переспросила, напряженно думая о чем-то:
В больницу имени Ленина, говоришь? Которая для правительства?
Ну, да!
Если будет выбор, просись в детское отделение, дочка.
Но, почему в детское, мама?
Мать вздохнула и погладила дочь по голове:
В правительстве у нас кто? Мужчины! А они все такие шалуны! Будут тебя щипать за попу во время мытья полов!
Эстрелла залилась краской. Тактильные контакты с лицами мужского пола у неё до сих пор ограничивались только танцами.
Вечером пришел со своей сигарной фабрики отец, и новость пришлось пересказывать заново. Пабло достал из буфета припасенную к празднику бутылку рому и сделал жене и дочери Мохито. Себе же налил чистого.
Ну, девочки, выпьем за Советский Союз!
Все трое чокнулись и выпили. Стоя!
Всё вышеописанное произошло почти полтора года назад. Эстрелла закончила школу с одними пятерками в аттестате и отработала год в хирургическом отделении санитаркой. Мать оказалась права: пациенты пытались щипать за попу! Приходилось постоянно быть настороже и уворачиваться, но, в общем, было не так плохо. Характеристику завотделением написал отличную, и уже через неделю товарищ Санчес в торжественной обстановке вручил ей направление на учёбу во Втором Московском Медицинском Инстиуте имени Н. И. Пирогова.
На проводах гуляли все друзья и знакомые семьи Рамирес, а также соседи, знакомые соседей и соседи знакомых. Вероника плакала: ещё бы, расстаться с доченькой на целых шесть лет! Пабло крепился, но подозрительно часто сморкался в красный клетчатый носовой платок
Флагман «Аэрофлота» Ил-62М оторвался от бетона взлетно-посадочной полосы, набрал высоту. Из иллюминатора было видно кубики домов, серп набережной, бирюзовую гладь Атлантики. До свиданья, Куба!
6 мая 1984 года сотрудница посольства Республики Куба Анджела встретила новоиспеченную студентку в аэропорту «Шереметьево-2», помогла устроиться в общежитии и заверила, что будет за ней приглядывать.
После праздников, 10-го, сходишь в деканат иностранных студентов, там тебе все объяснят, войдешь в курс студенческой жизни, а до тех пор отдыхай, осматривайся. Если что звони, поможем.
На прощание расцеловала в обе щеки.
Впервые Эстрелла осталась совсем одна, в новом, незнакомом мире. Голова кружилась от впечатлений, хотелось есть. Но где взять еду? Задумчиво перебрала тонкую пачечку советских рублей, выданных перед отлетом. Можно сходить в магазин или в кафе. Подумав, решила, что обойдется и так. Выходить из комнаты на ночь глядя девушка побоялась. Общежитие огромное, шестнадцать этажей, коридоры с одинаковыми дверями заблудиться можно! Подошла к огромному, во всю стену окну. За стеклом раскинулась загадочная Москва, но уже стемнело, и видно было только светящиеся разноцветные окна высоченных домов и огоньки ползущих по улицам машин. Через полчаса глаза начали неудержимо слипаться, и Эстрелла решила лечь спать: утро вечера мудренее! Закутавшись с головой одеялом, поплакала, сама не зная, почему, потом помолилась Деве Марии и провалилась в сон.