Это стало повторяться каждый вечер.
Он подкарауливал меня, когда я шла с работы, из магазина, и проходил мимо, каждый раз повторяя: «Я Вас люблю». Меня это все не радовало и даже не волновало, чье-то навязчивое внимание просто раздражало. Я никогда не знала, откуда он покажется в следующий раз, и нервно дергалась, когда соседи со мной здоровались.
Все это кончилось неожиданно, водевильно и так же пошло, как и началось.
Однажды вечером я возвращалась домой с работы, этот человек опять шел мне навстречу и поравнявшись со мной, начал: Я Вас лю» и оборвал фразу: из темноты вынырнула еще одна темная фигура и заорала: «Так вот куда ты каждый вечер бегаешь! К ней, значит!» Какая-то толстая женщина колотила моего поклонника и вопила так, что соседи высунулись из окон.
Я быстро сбежала с поля боя так, что даже пронзительный голос дамы остался позади.
Больше не было ни писем, ни встреч. И мои шторы были открыты, и никто не стоял под окнами.
Впрочем, мой незнакомец и тут соврал: не стоял он нигде, а просто, его квартира была в доме напротив. Оттуда открывался отличный вид на меня как для него, так и для его жены. Правда, их занавески теперь были всегда задернуты.
Даже днем.
ЛЕТНИЙ ДОЖДЬ
Летний дождь
Не быстрый ливень с громом и молнией, а тихий летний дождик, весь день постукивающий по листьям в саду, по крыше террасы, стекающий по стеклам.
В лужах надуваются пузыри, пахнет мокрой травой, свежестью и ожиданием.
Сад вымыт дочиста, гравий разноцветно блестит на дорожках, кусты стали такими ярко-зелеными, словно ранней весной. И даже темный рододендрон выглядит нарядным.
Все чисто, промыто и влажно блестит. А крупные капли все падают и падают с неба, бочка под водостоком уже полна доверху и ручеек от нее бежит к забору, и кошка брезгливо поднимает лапы, пробираясь по мокрой траве.
Уютно и тихо в доме. Шелест страниц, звяканье чашки о блюдце.
Дождь отгораживает мой дом от суеты, от всего внешнего, ненужного, как те тучи песка, которые вчера разносил ветер по округе и бросал горстями в лицо.
Нет ни комаров, ни мух все попрятались где-то от сырости, и паук в углу веранды тоже отдыхает сегодня: добычи не будет.
Темнеет и дождь усиливается. Над зажженными лампами на крыльце и в саду нет бабочек и мотыльков, которые обычно собираются там к вечеру.
А окно спальни распахнуто в сад, и так сладко спится под тихий перестук капель по листьям старой яблони, по траве, лопухам, по красной черепице крыши.
Дождь летом.
Событие, и благодать, и покой души.
В солнечные дни все суетно, ярко, открыто, нет ни одного тайного уголка на свете всюду царствует солнце, беспощадно откровенное и ослепляющее.
А дождь нет, в дождливые дни все смягчается, все размыто, неясно и оттого загадочно, и покойно, и уютно.
А Вы там, где-то, за вот этой пеленой тумана и дождей, и мне так хочется коснуться Вашего виска, покрытого дождевой капелью.
Ведь этот летний счастливый дождь тоже о Вас
СКАЗКА ПРО БОЛЬ
Жила-была боль.
Она жила в плече, в спине, а иногда перебиралась в колени и руки.
Иногда она засыпала. Но все равно, чувствовалось, что она не ушла насовсем.
И опять она просыпалась, становилась сильнее и все настойчивее давала о себе знать.
Все громче словами: «Ох», «ах» «ой» и другими, некоторые из которых даже невозможно написать здесь.
А бывало она становилась белой, ослепительно белой, как огонь Обжигающий, белый, беспощадный огонь.
Она заслоняла весь мир, все звуки и само солнце.
Такой была она эта боль.
И уже ничего в мире не было, все переставало существовать только она, светящийся сгусток холодного белого огня.
Говорят, красная боль самая сильная.
О, нет! Красная это та, которую можно терпеть. От нее принимают лекарства, она утихает и даже убегает насовсем. Ну, хоть на несколько дней. И про нее можно даже забыть.
Но белая боль Нет, она никогда не уходит.
Она сидит и ждет, чтоб исподтишка, в минуту, когда ты забываешь о ней и счастливо и легко двигаешься. Гибко, легко, как в юности
В эту самую минуту она является и ты выпадаешь из времени, из жизни, из ее течения.
Слепая белая вспышка и все забыто, ничего нет только боль.
А потом она утихает, убаюканная шепотом о том, что все пройдет, и все проходит, и она уползает. Не насовсем.