А ты бы представил, что Барбос твою кость грызёт, взял и покусал бы его.
Я?.. Шарику было стыдно признаться, что он слабее соседа, поэтому попытался оправдаться: Я, конечно, могу. Но тогда как научиться терпеть?
И то правильно, согласился поросёнок.
Так ты понял, Кеш, как надо терпеть?
Понял, кивнул головой попугай. Это когда у тебя слюнки текут, а ты их сглатываешь.
У меня слюнки текут только тогда, когда я ем, заявил поросёнок. А если голоден визг поднимаю, меня сразу кормят.
Давай, попробуй, облизнулся Шарик.
Не надо! задрожал попугай. Вдруг меня Вася увидит.
Ты прав. Слышь, Хрюнчик, надо спасать друга. Может, у тебя что осталось после завтрака?
Мне самому всегда мало. Приходится землю ковырять, разные корешки собирать. А у тебя не осталось?
Я тоже всё съел.
Друзья задумались.
ИСПЫТАНИЕ ДРУЖБЫ
Неожиданно поросёнок сузил глаза и, подозрительно уставившись на Шарика, поинтересовался:
А от вчерашнего ужина разве у тебя ничего не осталось?
Мало ли что было вчера? прикинулся Шарик. К тому же целые сутки прошли, разве упомнишь.
Да-а-а. Плохая у вас, собак, память.
С чего это ты взял?
С того, что ты закопаешь кусок хлеба, а я ковыряюсь, ковыряюсь найду и съем.
Так это ты воруешь? У Шарика аж дыхание перехватило. А я-то думаю: куда это мои припасы исчезают?
Почему это ворую? заюлил поросёнок. Ты же не помнишь, что они твои, а мне невдомёк.
Я всё помню! Просто мне хотелось узнать, кто это ворует?
А на кусках не написано, что они твои. Поэтому я думал, они сами под землёй растут, как грибы. Но в день, когда ты прячешь, я в этом месте не ковыряю, заверил поросёнок.
Не ковыряешь, потому что знаешь, что я за этим местом наблюдаю.
А почему не стережёшь там, где спрятал позавчера?
Мест много, а я один. Не могу же я на части разорваться. А память у меня хорошая. Помню, что неделю назад под забором кусок хлеба закопал.
Вот теперь мы накормим Кешу, обрадовался поросёнок.
А вдруг хлеб плесенью покрылся? стал выкручиваться Шарик.
С плесенью он ещё вкусней.
Плесень яд!
Вася же не отравился, когда сыр с плесенью ел. Сам видел, сказал поросёнок и устремился к забору.
Шарик поплёлся следом. Кому хочется отдавать своё добро? Но делать нечего. Иначе подумают, что он жадный, и потеряет с таким трудом приобретённых друзей. Пока плёлся, поросёнок успел выкопать из земли кусок хлеба, покрытый белым налётом.
А вдруг Кеша всё же отравится? сморщился Шарик.
На то и друзья, чтобы этого не произошло, облизнулся поросёнок. Ради друга даже собой пожертвую. Если живым останусь хлеб съедобен, и, не дожидаясь согласия друзей, с причмокиванием слопал хлеб. Теперь лягу, а вы наблюдайте: жив я или мертв, и блаженно растянулся на земле. Шарик с Кешей присели напротив.
Солнце приятно грело. Шарик сощурил глаза и, вытянувшись, положил мордочку на лапы. Поросёнок прикрыл веки и размечтался: «Хорошо, когда сыт. Никуда не надо бежать и искать, что сожрать. Спи, сколько хочешь. А чем больше спишь, тем лучше сало нарастает. Смотришь, и станешь авторитетной свиньёй. Шея исчезнет. Вместо неё рыло сразу в туловище перейдёт. И на животе сало нарастёт. При таких авторитетах никогда голодным не будешь. Кто встанет на пути если не спихнёшь, то затопчешь и всегда сыт будешь. А где сытость, там думать не надо. Спи и ещё больший авторитет наращивай».
Шарик тоже впал в грёзы: «Вот так бы зимой солнце грело, как сейчас. Не надо было бы скручиваться в комочек и дрожать от холода. И линять не надо ни весной, ни осенью. Как приятно вот так лежать и думать обо всём. Зимой разве помечтаешь? Нет, что ни говори, а лучше лета ничего нет на свете». И посмотрев на солнце, решил своей радостью поделиться с друзьями:
Какое солнце
Хмурое, нахохлившись, перебил его попугай.
Не хмурое, а хорошее.
Для тех, кто постоянно лается, может, и милое, а для меня хмурое.
Ням-ням, прошамкал поросёнок.
Кеша с Шариком повернулись к нему тот посапывал носом. Вскоре его дыхание стихло.
Умер, с дрожью молвил попугай.
Шарик привстал и начал принюхиваться.
Чего носом дергаешь? закричал попугай. Спасать надо!
Подлетев к поросёнку, он уцепился за хвост и, упираясь ногами, с силой потянул на себя. Шарик не знал, как спасать, и по примеру Кеши подпрыгнул к поросёнку и зубами впился в ухо. Хрюнчик, завизжав, вскочил и ринулся бежать. Попугая замотало из стороны в сторону, Шарик упирался ногами, как тормозами, ещё крепче сжимая зубы. И сколько бы они кружились неизвестно, если бы попугай на повороте не ударился о забор и не укатился в крапиву. Оттуда он заорал благим матом. Шарик, не понимая, что случилось, открыл рот и выпустил ухо поросёнка. Тот, наконец, очнулся и понял, кто на него напал.