Глава 5
Царские похороны
Время, необходимое, чтобы телесная оболочка пропиталась бальзамирующим веществом, промчалось быстро, и в положенный срок Хеопс вновь вступил в мрачную мастерскую. Начиналась следующая часть обряда. Теперь, чтобы придать приятный аромат, тело покойника наполняли кусками ткани, смоченной благовониями. Когда и этот этап завершился, мастера приступили к пеленанию мумии. Они достали льняные бинты, пропитанные камедью, и начали торжественно заворачивать каждую часть тела. Сначала левую руку, потом правую, пальцы, грудь, бедра. Между слоями бинтов вкладывались всевозможные амулеты. Лицо готовой мумии закрыли красивой золотой маской, покойника уложили в деревянный гроб. Хеопс протянул мастерам мешочек с драгоценными камнями. В ту благословенную эпоху Египет еще не знал денег, поэтому все расчеты производились ювелирными изделиями, драгоценностями или разными товарами. Мастера откланялись и удалились, в мастерскую вошли слуги. С великим почтением они подняли гроб и вынесли его наверх. За стенами дворца стояло странное сооружение, напоминающее сани, на них покоился огромный саркофаг. Гроб с мумией опустили в саркофаг, закрыли крышкой, похоронная процессия взяла шаг. Фараона Снофру египтяне любили, поэтому проводить его в последний путь вышли почти все жители Мемфиса. Сразу же за «санями», которые неторопливо тянула шестерка сильных быков, шел Хеопс, его супруга и брат Хенутсен, худой бледный юноша, примерно ровесник Хеопса.
Амени, так звали шурина нового правителя двух земель, был далек от придворной жизни и предпочитал проживать в собственном доме в Фивах, который ему подарил Снофру. За ними, в соответствии с должностями, выстроились придворные. Первым в этой процессии, сразу же после царской семьи, шагал Псамметих, верховный жрец Ра, бога богов Египта. За Псамметихом следовал Меритенса, потом Аменемхат, замыкала шествие Анукет. Все остальные придворные и жрецы растянулись длинной вереницей вдоль набережной Мемфиса. Среди провожающих фараона была и красавица Реджедет, рядом с ней шел молодой человек, одетый, как эллин.
Давай уедем с тобой куда-нибудь, тихо говорил он. в Гермополь, например, там, в храме Тота, нужны художники, или в Нубию.
Уедем, кивнула Реджедет, видеть не могу это сборище.
А ты не будешь скучать по маме?
Конечно, нет, Хемиунис. Ты знаешь, еще тише заговорила Реджедет, я слышала, что мою мать называют колдуньей. В последнее время она ходит к Псамметиху, и я боюсь, что они опоят меня чем-нибудь и положат в постель к Хеопсу.
Негодяи, сжал кулаки Хемиунис. Я поговорю с Аменемхатом, он мудрый человек и придумает, как спасти тебя.
Я не доверяю Аменемхату. Он хороший архитектор, но он тоже приятель моей мамы и, значит, будет на ее стороне. Нам нужно бежать, как можно быстрее. Анукет ненавидит тебя, она погубит нас.
Я уже почти все подготовил к побегу. У меня есть некоторые сбережения, на первое время нам хватит, осталось купить лодку, на которой мы поплывем в Гермополь. Там я устроюсь храмовым художником. Ты не будешь голодать, моя Реджедет.
С тобой я согласна на все, любовь моя. Только увези меня подальше отсюда.
В это время процессия подошла к причалу. Снофру выстроил свою пирамиду в местности Майдум, куда быстрее всего было добраться по Нилу. Фараона и его окружение уже ждали. Хеопс, Хенутсен, Амени и особо избранные знатные сановники, в число которых входили: Псамметих, Аменемхат, Меритенса и Анукет поднялись на борт царского корабля, туда же слуги втащили саркофаг. Другие приглашенные сопровождали траурную процессию на своих судах, ладьях и плотах.
И вот корабли достигли Майдума. Саркофаг осторожно спустили на землю и все шествие, выстроившись в прежнем порядке, отправилось по направлению к пирамиде. Приближался самый торжественный миг церемонии. В ритуал включились специальные жрицы-плакальщицы. Красивая песня, от которой сердце готово было разорваться, зазвучала под ясным египетским небом. Стройные черноволосые девушки исполняли «Плач Изиды». Очень давно так оплакивала своего погибшего мужа Озириса великая богиня.
Боги, возносились к небу слова гимна, и люди перед лицом богов, плачут по тебе вместе со мной! Слушай! Я взываю к тебе и плачу так, что плач мой достигает небес
Нежная чувствительная Хенутсен, услышав первые печальные строчки песни, пошатнулась, но твердая рука супруга удержала ее. Амени тоже был готов упасть в обморок. Молодой фараон бросил суровый взгляд на брата жены, от которого юноша сразу пришел в себя.