Анукет привела Аменемхата в свои покои.
Что же нам делать? нервно проговорила она. Мы, кажется, обречены терпеть этого чужеземца! А, если его убить?
Я не хочу больше крови, покачал головой архитектор. Убийство Заземанха до сих пор стоит перед моими глазами. Снофру умер, Псамметих покончил с собой Не надо больше злобы.
Ты всегда был трусом, с пренебрежением проговорила танцовщица
Я художник.
Я не могу справиться с Мелонисом, он очень сильный здоровый мужчина. Яд против него применять бессмысленно, он знает все противоядия. Его нужно заколоть, как свирепого кабана. Вот так. Анукет сделала стремительный жест рукой, словно вонзала кинжал в невидимую жертву. Я уже не обладаю мощью такого удара, но ты еще достаточно силен. Порази его кинжалом в сердце, быстро, стремительно, чтобы он не успел даже опомниться. Ты справишься. Вспомни, как в молодые годы, когда учился зодчеству, ты своими орудиями рассекал даже самый твердый камень.
Аменемхат посмотрел на свои руки, худые, но еще не утратившие силы, руки человека, знакомого с тяжелым физическим трудом.
Я уже не тот, печально проговорил он.
На один удар тебя хватит, друг мой, с нежностью сказала танцовщица.
Она обняла старого архитектора и приникла губами к его губам.
О, Анукет, прошептал опьяненный Аменемхат, мы, словно вернулись в годы нашей юности. Времени не удалось погасить твой жар.
Танцовщица извлекла из сундука небольшой, но острый кинжал.
Возьми его, сказала она. Это оружие бедняги Меритенсы. Он когда то подарил мне его. Этот кинжал до сих пор острый. Меритенса, как и свой знаменитый меч, добыл его в бою с ливийскими дикарями. А оружие ливийцев не знает износа.
Ты была с Меритенсой? хрипло спросил Аменемхат, как зачарованный смотря на разрумянившеюся, словно помолодевшую, Анукет.
Нет, рассмеялась танцовщица, но несчастный хотел близости со мной. Поэтому и подарил самое ценное, что у него имелось, острый кинжал. Но я не любила нашего воина казначея Анукет прикрыла глаза, отдаваясь воспоминаниям. Как же мы были все счастливы в те годы. Мы были молоды, красивы, сильны. Мы решали судьбу Египта. Снофру не совершал никакого деяния, прежде не посоветовавшись с нами Проклятый Мелонис все разрушил. Он околдовал Хеопса, о котором мы заботились, как о собственном сыне, довел до самоубийства Псамметиха, влез во все дела. Иди же, мой последний настоящий друг, отомсти за Псамметиха и положи конец магии подлого чародея.
Аменемхат, не отрывая взгляда от Анукет, как в полусне, взял протянутый кинжал.
Я все сделаю для тебя, богиня среди смертных, восторженно проговорил он.
Находясь, будто под гипнозом, он вышел из покоев ловкой танцовщицы. Он шел неровной, пошатывающейся походкой, и вдруг случилось невероятное, разом отрезвившее разум несчастного архитектора. Он проходил мимо стены, на которой был изображен бог Гор, человек с головой сокола. Внезапно гигантская фреска ожила, нарисованное божество вытянуло руку и длинным жезлом больно ударило по плечу главного архитектора. Аменемхат отскочил от стены, он оторопело смотрел на изображение. Но фреска выглядела фреской, и ничто не напоминало об этом странном событии. Аменемхат потер плечо. Он оглянулся, ища негодяя, посмевшего напасть на главного архитектора страны. Но в галерее он был один, если не считать замершей безмолвной стражи. Аменемхат посмотрел на охранников, он был довольно далеко от них, и вряд ли кто-то из них успел бы так быстро вернуться на свое место. Не находилось рядом и двери, в которую бы успел спрятаться дерзкий. Аменемхат решил, что, задумавшись, сам нечаянно ударился о стену. Он продолжил свой путь. Однако не прошел архитектор и нескольких шагов, как другое изображение Гора, проделало то же самое. Теперь Аменемхат получил увесистый удар древком копья. Главный архитектор ускорил шаги. Проходя мимо статуи Гора, он был сбит с ног гранитным мечом скульптуры. Аменемхат поднялся и со всех ног бросился бежать по длинному просторному дворцовому коридору. Статуи и фрески, запечатлевшие Гора, осыпали его бесконечными ударами. Аменемхат подбежал к одному из стражников.
Скажи, что ты видел сейчас? тяжело дыша, спросил архитектор.
Ничего, господин, бодро ответил охранник.
А меня ты видел, несчастный? вскипел Аменемхат.