Конечно, конечно, доченька, быстро проговорила Анукет. Я постараюсь в самое ближайшее время поближе познакомиться с твоим избранником А скажи, ты все еще хочешь танцевать?
Да, мама. После Хемиуниса, я люблю танцы.
Что ж, и в этом я препятствовать тебе не буду, вздохнула Анукет. Я обучила тебя великому искусству танца, у тебя будет дочь, и ты научишь ее, она свою. И так мое знание, мое мастерство не пропадет в веках. Я разрешаю танцевать тебе. И в ближайший же праздник покажи все, что ты умеешь.
Мамочка! взвизгнула предельно счастливая Реджедет, порывисто обнимая мать.
Слезинки блеснули на глазах старой танцовщицы, но она быстро взяла себя в руки.
Это еще не все, она достала из маленького мешочка, который во время разговора прятала за спиной, те самые бусы. Я начинала свою деятельность в этом ожерелье, и оно принесло мне счастье, сказала Анукет. Я хочу, чтобы теперь оно стало твоим талисманом. Носи его, моя девочка, Анукет одела его на девушку.
О, мама, прости за все грубости и дерзости, что я говорила тебе! прошептала растроганная Реджедет. Она почтительно поцеловала руку матери.
Ладно, ладно, моя красавица, пробормотала Анукет, лишь бы ты была счастлива.
Танцовщица повернулась и, скрывая набежавшие слезы, поспешила выйти из беседки.
Она шла, погруженная в свои мысли, и даже не заметила, как вновь оказалась во дворце. Все еще находясь в раздумьях, Анукет нечаянно наткнулась на Хеопса.
О, мой царь! воскликнула она, падая ниц. Прости меня! Я стала совсем стара и плохо вижу.
Встань, Анукет, улыбнулся Хеопс. Это я должен просить у тебя прощение. Я как был неповоротливым увальнем, так им и остался. Помнишь, как ты учила меня танцевать? Мне не давались твоя пластика и гибкость. Дядюшка Снофру за это часто сердился на меня и называл пещерным медведем Однако у тебя слезы на глазах. Почему ты плачешь?
Не обращай внимания, мой царь. Ты еще так юн, но, когда станешь отцом, поймешь заботы родителей.
Ты поссорилась с дочерью? Я прикажу Реджедет с почтением относиться к тебе.
О, ты безмерно добр, мой царь. Но она не сделала мне ничего плохого. Это я плохая мать, что не смогла уберечь мое единственное дитя от болезни.
Реджедет заболела? Я позову Мелониса, чтобы он осмотрел ее.
Нет, мой царь, боюсь, что это не та болезнь, которую сможет исцелить мудрый Мелонис. Моя дочь влюбилась.
Ну, это не так страшно, засмеялся Хеопс. Любовь это самая приятная болезнь, от которой, я пожелал бы Реджедет, как можно дольше не выздоравливать.
Увы, пресветлый царь, избранник не доступен моей дочери.
Почему же? Он знатен? Богат? Требует большого приданого? Я дам ей все, что нужно. Зови сюда этого дерзкого, посмевшего мучить твою дочь.
Я не могу его позвать. Она влюбилась в бога.
В бога? Это интересно. Впрочем, божества милостивы. Я знаю, они иногда сходят к смертным. Желание Реджедет не так уж безнадежно. И кто же из богов пленил сердце твоей дочери?
Анукет почтительно опустилась на колени.
Ты, мой великий царь, сказала танцовщица.
Нет, этого не может быть! растерялся Хеопс. Мы знаем друг друга с детства, она мне, как сестра. Мы играли вместе
И все же она влюблена в тебя, лучезарный царь. И всегда любила, но я научила несчастную девочку скрывать свои чувства. Она страдает и молчит. Любовь съедает бедняжку. Анукет обхватила ноги фараона. Умоляю, пресветлый царь, поговори с Реджедет, скажи ей сам, что не любишь. Найди слова, потому что я, как мать, могу только утешать ее.
Конечно, уважаемая Анукет, если у Реджедет все так далеко зашло, я поговорю с ней. Зови ее ко мне. А, впрочем, нет, я лучше сам пойду к ней и, как преданный брат, объясню, что она ошибается.
О, царь царей, вскричала Анукет, пусть все милости богов прольются на твою благословенную голову!
Где сейчас Реджедет?
Я видела ее в саду, в беседке, возле озера.
Хорошо, я иду к ней.
Хеопс удалился. Анукет, не поднимаясь с колен, сложила молитвенно руки.
Реджедет сидела в беседке и рассматривала яркие бусины. Странная истома охватила ее тело. Девушка чувствовала себя предельно счастливой. Солнце светило сквозь деревья, образуя из теней листьев причудливые узоры, ветерок навевал приятную прохладу от озера, негромко пели птицы. Звуки и запахи сада, словно опьянили Реджедет. Грезы и явь сплелись перед ее затуманенным сознанием. Хеопс подошел к ней.